М а л д е р. Что это было: ваши галлюцинации, полтергейст, НЛО?

С к а л л и. Учитывая индивидуальную позицию агента Малдера, следовало бы скорректировать вопрос: опишите только наблюдаемые факты, избегая любой интерпретации.

Р а с с к а зо в. Уважаемые, вы ставите меня в тупик. Один хочет про маленьких зеленых человечков, другая — про маленькие кучки дерьма, фосфоресцирующие зеленым светом облепивших их светлячков. Вы не хотите ничего, кроме своей интертрепации, фантастической или естественной – не важно. Но тогда зачем вам я, умеющий дать только другое толкование того, что вы видели и без меня.

М. Вы думаете нас удивить? Что ж, попытайтесь, пока вас еще видно.

С. Малдер!! Извините.

Р. Ничего-ничего. Проблема заключается в том, что фантастические и естественнонаучные объяснения полтергейстов, НЛО, Бермудского треугольника одинаково основываются только на наблюдении внешних для человека фактов: мироточит икона, барабашка бьет башмаком его же хозяина по лбу, тарелочки аккурат к полночи над городом играют в догонялки, в Бермудах пропадают самолеты или вываливаются из дыр времени фрегаты...

М. Он еще рассказывает! (П р о  с е б я) Интересно, что означает его имя?

С. Я бы отметила: сомнительных, недоказанных фактов...

Р. Пусть сомнительных. Но это и не важно. Речь о том, что это не объяснения в строгом смысле, а желание одно наблюдение объяснить другим наблюдением. Вместо того, чтобы объяснять наблюдаемый предмет сутью предмета, вы пытаетесь вывести его из других потусторонних или посторонних предметов, допуская чёртиков или магнитные аномалии, инопланетян или искусные фальсификации...

С. Что значит «объяснить сутью предмета», если как раз суть наблюдаемого предмета мы и хотим понять??

М. Ах, Скалли... Имеется в виду Мюнхаузен, мыслитель такой, вытащивший себя из болота за бороду.

Р. Совершенно верно, мистер Малдер. Все уфологические чудеса нужно объяснять мыслью, только мыслью, а не предметом, похожим на заднее место...

С. Фу-фу...

Р. Я не случайно скаламбурил. Суть предмета не может быть наблюдаема, видима наглядно. Она является для ума только как результат нашего испытания предметов. Если мы галлюцинируем под воздействием наркотика, то это означает, что мы, изменяя химический состав своего тела в этом изменении достигаем другого восприятия — такого, в котором наши личные фантазии, наши мысли и воображение кажутся зрительными и слуховыми фактами. Каким-то героином мы делаем свое тело и душу другими, потому и воспринимаем иначе. И, конечно, считаем это ненормальным, так как очень хорошо знаем связь между приемом наркотика и реализацией личного воображения. А теперь представьте, что мы изменили тела большого числа людей и предметов настолько, что изменили их первоначальные способности, сущности. Настолько изменили, что сущности, раньше невидимые, сами стали являться как особые необычные предметы.

М. Вы хотите сказать, что все аномальные явления — это коллективные галлюцинации?

Р. Да нет же. Меняя вещи так, как нам удобно, мы в конце концов преобразовываем и сущность вещей. Это вызывает обратную реакцию изменения вида вещей. Аномальные явления — это наше, хоть и не контролируемое нами видоизменение предметов и их сущностей, которое заставляет предметы выстраиваться и действовать непривычным для нашего опыта образом, ненормально, аномально.

С. Развивая вашу мысль, следует признать, что, из практических нужд приспосабливая к себе мир, мы меняем его законы?

Р. Конечно. Даже и законы. Батоны не растут на деревьях, пауки не ткут полиэтилен, груда металла не взмывает вверх (но на самом деле уже растут, ткут и взмывают). Мы сначала узнаем законы природы, потом используем их, а потом — меняем. Но изменив сущности и законы, мы какое-то время об этом еще не знаем и наблюдаем чудесные, игривые проявления новых сущностей и законов, те самые чудеса, полтергейсты, НЛО.

М. А поконкретнее.

Р. Пожалуйста. Каждое из них — случайный результат того закономерного на сегодня изменения мира, которого мы достигли, и тех толчков воспринимающего воздействия людей, которое обнаруживает, делает видимым новое устройство сущностей. Всякий раз какое-то сочетание индивидуальных душ сливается с какой-то атмосферой, средой сущностей! Полтергейст провоцируется психологическим климатом семьи, оказавшейся в перенасыщенном энергетическом узле. Это чистый локальный выход неуправляемой энергии. НЛО — стихийное проявление той душевной энергетической концентрации, которая возникает на более обширных пространствах, захватывающих технико-социальные коллективы. Это осязаемые сгущения «коллективного бессознательного», как шаровые молнии. НЛО — это почти городские психозы. А Бермудский треугольник (или какой там еще) — невроз всей Земли. Все эти явления — детские игры духа, игры преобразованных, одушевлённых нами предметов и их сущностей, это брожение литосферы, переходящей в ноосферу.

М. Вы намекаете на Тейяра де Шардена?

Р. Не только. Об этом говорят все, начиная с XIX в., когда мир и достиг критической массы преображения человеком. Фурье, Фёдоров, Маркс, Вернадский…

С. Но это всего лишь гипотеза. Пока не заговорили приборы.

Р. Не всего лишь, а именно гипотеза. В отличие от ваших фантастических и фактографических бредней. Настоящая гипотеза позволяет моделировать факт или событие. И когда это удаётся, когда, в том числе, создаётся новый прибор для моделирования ранее неизвестного, гипотеза становится теорией и законом. А как вам сейчас смоделировать ваши мнения? Вам придется пригласить для этого инопланетян или фальсификаторов из ЦРУ…

М а л л и. Не вижу никаких оснований, чтобы переходить на личности. Не так ли, дорогой?

С к а л д е р (п р и о б н я в ш и  е ё). Конечно, дорогая. Мало ли мы видели психов… Тебе не кажется, что он стал прозрачней и все больше растворяется?

Р. (Сладкая парочка уже не слушает его). Относительно моей прозрачности... Конечно, я, как и любое вещественное тело являюсь химической формулой, облаком атомов, между которыми просвечивает солнце. Однако как сущностное образование я есть сгущение смысла, которое само может светить ярче солнца. Так что прозрачен я или свечусь — это еще вопрос.

1.6.2000

---