Нападения данов они ни во что не ставят, напротив, даже

считают удовольствием для себя вступать с ними в рукопашный бой.(Гельмольд, ΙΙ, 13)

Под воздействием скандинавских саг сложилось представление о том, что единственным морским народом на Балтике в VIII-XII вв. были скандинавы. Это представление давно и прочно укоренилась, как в отечественной науке, так и в широком массовом сознании. Уже в начале XX в. И. Забелин отмечал, что школа норманизма "толкуя беспрестанно об одних только варягах-скандинавах, успела вселить в умы, что на Балтийском море, как-будто никто и никогда не жил, кроме скандинавов, как-будто на нем совсем не существовало южных берегов, славянских, а были только одни северные берега скандинавские"(1). Сейчас это стереотипное представление еще и активно подпитывается средствами массовой пропаганды, которые героизируют скандинавских пиратов, лепят из них образ отчаянных рубак, которых боялась вся Европа. Отчасти утверждению представлений об единственном морском народе на Балтике способствовало и то, что другие балтийские народы, в том числе и славяне, не оставили после себя письменных памятников героического прошлого, таких как саги. Однако, если присмотреться к западноевропейским средневековым источникам, и даже к тем же сагам, выводы о «единственности» окажутся далеко не бесспорными, а образ скандинавов, как «грозы северных морей», сильно преувеличенным. Кроме того, «образы саг» дают ложные предпосылки для вывода о том, кем были варяги древнерусских летописей. В качестве примера, можно привести слова Н.М. Карамзина, который на этом основании отождествлял варягов и скандинавов: «Прежде всего, решим вопрос: кого именует Нестор Варягами? Мы знаем, что Балтийское море издревле называлось в России Варяжским: кто же в сие время - то есть в IX веке - господствовал на водах его? Скандинавы, или жители трех Королевств: Дании, Норвегии и Швеции, единоплеменные с Готфами. Они, под общим именем Норманнов или Северных людей, громили тогда Европу». Постулируя непонятно откуда взявшееся господство скандинавов на Балтике, а также упоминая нападения норманнов на северную Европу,  Карамзин задается риторическим вопросом: «Предпринимая такие отдаленные путешествия и завоевания, могли ли Норманны оставить в покое страны ближайшие: Эстонию, Финляндию и Россию?» И однозначно на него отвечает: «А как в то время, когда, по известию Несторовой летописи, Варяги овладели странами Чуди, Славян, Кривичей и Мери, не было на Севере другого народа, кроме Скандинавов, столь отважного и сильного, чтобы завоевать всю обширную землю от Балтийского моря до Ростова (жилища Мери), то мы уже с великою вероятностию заключить можем, что Летописец наш разумеет их под именем Варягов»(2).

Из древнерусских источников никак не следует вывод о том, что под варягами летописцы понимали скандинавов или скандинавских викингов. Варяги, как и скандинавские викинги, приходили по морю на Русь, но это не означает, что на Руси слово «варяг» было тождественно скандинавскому слову «викинг». «Варягами» русские летописцы называли народ, живущий на берегах Балтики. Хотя и существуют случаи употребления слова «варяги» в значении «викинги», но это вторичное и более позднее употребление. В ранних летописных записях термин «варяги» явно носит этническую окраску. О том, что под варягами понимался именно народ, говорят этнографические отрывки в недатированной части летописи, где варяги перечисляются, как и другие индоевропейские народы, как потомки Иафета(3). При этом варяги перечисляются отдельно от свеев и норманн, т.е. явно к скандинавам не относятся. «Викингами» же саги называли людей, занимающихся пиратством на море или грабежом прибрежных территорий. «Викинг»  означает просто «морского разбойника», «пирата», без какой-либо этнической окраски. Саги упоминают и эстонских, и славянских викингов (вендов). Как пример, можно указать на фразу из Саги о Хаконе Добром у Снорри Стурлусона: «Затем Хакон конунг поплыл на восток вдоль берегов Сканей и разорял страну, брал выкупы и подати и убивал викингов, где он их только находил, как датчан, так и вендов» (4). Под вендами, в данном случае, имеются в виду южнобалтийские славяне, которые жили в западной части Балтики от Ютландии до Пруссии. Они, как и скандинавы, были прекрасными мореходами и среди них, как и среди других народов Балтики, было распространено пиратство и морские походы.

На морскую активность южнобалтийских славян на Балтике обращали внимание многие исследователи. Об этом писали С. А.Гедеонов, А.А. Котляревский, И. Забелин, А.Ф. Гильфердинг, Н.Н. Ильина, В.Б. Вилинбахов, Л. Нидерле и др.(5). Й. Херрман приводит археологические подтверждения широкого использования славянами кораблей, на основании раскопок в Ральсвике на Рюгене: «На западной окраине поселения, обращенной к небольшому внутреннему озеру, соединенному с заливом двумя протоками, были устроены многочисленные пристани для судов, состоявшие из чередующихся молов и проходов для кораблей. Эти пристани принадлежали отдельным усадьбам: у каждой был свой причал для корабля. Другие пристани, по-видимому, находились на восточном берегу залива, к юго-востоку и востоку от поселения, там, где в 1966 и 1980 гг. были найдены остатки затонувших судов. Лодки эти были изготовлены в славянской кораблестроительной традиции» (6). В.В. Фомин, указывая на масштабную морскую активность славян, подчеркивал, что именно славяне первыми на Балтике стали применять большие корабли для перевозки лошадей, а также именно у них скандинавы позаимствовали ряд терминов относящихся к мореходству (7).  Южнобалтийские славяне, совершая дальние морские походы, не только занимались грабежом, но и основывали поселения и города. Исследователи отмечали наличие славянских городов во Фризии, недалеко от Утрехта (Вильтенбург, Славенбург, Видениц, Камень, Свята и др.) Также были поселения славян-вильтов в Англии (8). Л.П. Грот, указывая на этническую размытость термина «норманны» у средневековых хронистов, обращает внимание на то, что в Ирландии норманны в IX в. основывали города, хотя у себя в Скандинавии ничего подобного не наблюдалось (9). (Это же в полной мере относится и к Восточной Руси, где Рюрик с братьями основывали города.) Профессор Пшемыслав Урбаньчик из Института Археологии и Этнологии Польской АН указывал, что славянские поселения были найдены даже в Исландии. Датский археолог Н.-К. Либготт отмечает: «Такие названия, как Крамнице, Корзелице, Тиллице и Биннице (датское -itze, слав, -ice), позволяют рассматривать южно-датские острова как область славянского расселения. Не всегда ясно, когда именно оно происходило. Предполагается, что оно началось в IX в.»(10).

Морская активность, как торговая, так и военная, южнобалтийских славян приходится как раз на период эпохи викингов.  Древние источники фиксируют, как столкновения на море скандинавов и славян, взаимные разорения территорий, внезапные нападения с моря, так и совместные походы славян со скандинавскими конунгами.

А.Ф. Гильфердинг указывал, что в конце VIII в. славяне, участвовали в битве при Бравалле (ок.786 г.)  в южной Скандинавии на стороне датчан. Это предполагает, что они выступили в поход на кораблях вместе с датчанами. После неудачного исхода сражения и гибели короля Гаральда последовала размолвка между датчанами и славянами, и славяне стали нападать на Данию. Они переплыли в Фионию, победили датчан и потом захватили Ютландию, так что у датского короля Сиварда осталась одна Зеландия (11).

Наиболее упорными и многочисленными были столкновения славян на Балтике с датчанами. Предания, записанные Саксоном Грамматиком, многие из которых носят легендарный характер, отражают многовековую борьбу датчан со славянами на Балтике.  В качестве примера, можно привести одно из таких преданий, относящихся ко временам полулегендарного датского конунга Фрото (или Фроди), отца короля Хальфдана, из династии Скьёльдунгов.  Саксон Грамматик сообщает, что Фрото, возвращаясь из страны куршей (Curetum) в Данию, по пути встретил флот царя рутен (Ruteni) Транона. Под рутенами понимаются рюгенские славяне, остров которых был на пути Фрото в Данию. Термин «рутены» (Rut(h)eni), который использовался во многих западных латинских источниках для обозначения восточных русов из Киевской Руси, в данном случае относится к южнобалтийским славянам с острова Рюген (как и в «Житиях» Оттона Бамбергского).

«Оттуда идя, он наткнулся на Траннона, правителя народа рутен. Намереваясь разведать его морские силы он делает много кольев (гвоздей) из палок и нагружает ими лодку (carabus - легкая, плетеная лодка обтянутая кожей –А.О.). На ней ночью приблизившись ко вражескому флоту, он дырявит самые нижние части кораблей буром. После того как они были открыты (появились отверстия), чтобы не устремилась внезапно вода, зияющие места дыр он закрыл заранее подготовленными  кольями (клиньями) и ущерб от бура компенсирует жердями. Когда же он посчитал, что достаточно количество отверстий, для потопления флота, он открыл сделанные проходы для воды, вынув препятствия (клинья), и поспешил окружить вражеский флот своим. Рутены, окруженные двойной опасностью, были в замешательстве, то ли прежде им противостоять оружию, то ли воде»(12).

Царь рутен Транон – личность, скорее всего, легендарная. Но эти предания возникали не на пустом месте и являются следствием многовековой борьбы, в том числе и на море, южнобалтийских славян с датчанами. Рассказ Саксона Грамматика о морском сражении с рюгенской русью оттеняется следующим за ним сообщением о требовании дани от другой Руси, которую он обозначает латинским термином Ruscia. Судя по тому, что после этого Фрото отправился в поход в Эстонию и осадил Роталу, а затем отправился к Палтиске (Полоцку), где якобы правил Веспасий, под Ruscia он понимает уже земли собственно Киевской (восточной) Руси и территорию на западном побережье Эстонии. Итак, после победы над рутенами, отечество вновь досталось Фрото.  Когда он заметил, что послы, отправленные в Русь (Ruscia) с намерением собрать дань, были умерщвлены ужасной смертью вследствие вероломства жителей, то движимый двойной обидой он карает город Роталу очень плотной осадой. …Это совершив, он собрал войско к городу Палтиска (Полоцк) (13). Конечно, ни Полоцка во времена Фрото, ни царя Виспасия не существовало. Но тут важно то, что для обозначения Восточной Руси Саксон использует другую терминологию, давая понять, что под рутенами, с которыми даны сталкивались на море, он имеет в виду другую, рюгенскую русь. Подтверждает это и предание о рутенском пирате Рето, который совершал викингские походы в Данию. Саксон передает, что из-за его жестокости грабежи стали в Дании называть «ретораны». В то время Рето, пират рутенов, наше отечество разорял беззаконием грабежей и жестокости. Жестокость его была настолько небывалой (невиданной), что, в то время как другие (пираты) воздерживались от полной наготы (не допускали полной наготы) пленных, он не считал постыдным лишать покровов даже сокровенные части тел. Откуда мы имеем обыкновение называть тяжелые и, поэтому, страшные грабежи «ретораны»(14).

О влиянии тех же рутен (или ругов, ругиан, ранов, рунов, руян – как их называли западноевропейские хронисты) на Балтике  в X в. свидетельствует грамота Оттона Великого от 9 мая 946 г. об учреждении Хафельбергской епархии. Ее северной границей было названо море ругиан (mare Rugianorum).

«Границу же епархии мы устанавливаем от истока реки, которую называют Пена, на восток, где эта река впадает в море. От начала реки, которая называется Эльда к западу, где река впадает в Эльбу, с севера – море ругиан; с юга  - Струмма река и граница вышеназванных провинций»(15).

В этом документе Балтийское море названо морем не скандинавов или норманн, а морем ругиан (или ругов), что само по себе уже показывает, чье влияние на Балтике, по мнению Оттона Великого и его приближенных, было наиболее весомым. Интересно, что из западных хронистов, ни Эйнхард, писавший о Балтике в первой половине IΧ в., ни Адам Бременский во второй половине XI века, ни Гельмольд во второй половине XII в., не называли Балтийское море «скандинавским» или «норманским». Также они не заявляли о господстве скандинавов на Балтике.

В первой половине Х в., как свидетельствуют приведенные выше слова саги о Хаконе Добром (935-961), происходили столкновения на море между викингами-норвежцами и викингами-вендами.  Около 935/936 г. епископ Унни, вслед за Ансгарием, совершил миссионерскую поездку в Данию и Швецию. При этом, Адам Бременский сообщает, что «… жители Бирки часто подвергаются нападениям пиратов, которых там (на Балтийском море – А.О.) великое множество. И поскольку они не могут противостоять им силой оружия, они обманывают врагов хитрым приёмом. Так, они перегородили залив неспокойного моря на протяжении ста и более стадиев каменными глыбами и тем самым сделали прохождение этого пути опасным как для своих, так и для разбойников» (16). Оказывается, «могущественные» шведские конунги, которые якобы господствовали на Балтике, проплывавшие по рекам насквозь всю Русь, плавая в Константинополь, основывавшие города направо и налево, неся свет цивилизации, на самом деле с трудом сдерживали многочисленные нападения балтийских пиратов и боязливо перегораживали вход в гавань. Нет сомнения, что среди пиратов были и балтийские славяне, так как они прекрасно знали туда дорогу. В мирное время, указывает там же Адам, туда съезжались по торговым делам корабли данов, норманн, славян, сембов и других народов Скифии.  При этом Адам еще указывает, что это самое безопасное место на берегу Швеции (17).

Испанский ученый и купец, еврей по происхождению, Ибрахим ибн Йа’куб посетил в 960-980 гг. ряд европейских стран и городов. Записки его не сохранились целиком, но есть выписки отдельных авторов. В частности выписки есть в «Книге путей и стран» ал-Бакри (XI в.).  Среди его заметок есть очень важное свидетельство, о том, что на пруссов нападают русы на кораблях с запада. При этом он знает и о русах на востоке от Польши.

I.5.2.4 «Граничат с Мешко на востоке русы и на севере пруссы. Жилища пруссов у Окружающего моря…Нападают на них русы на кораблях с запада»(18). В данном случае, речь идет, конечно же, о морских походах все о той же рюгенской руси, которая географически как раз находилась на западе от Пруссии. 

В второй половине XI в. Адам Бременский, указывает, что два острова южнобалтийских славян – Фембре, принадлежавший ваграм, и Рюген, принадлежавший ранам, - переполнены пиратами (т.е. викингами):
«Недалеко от области славян находятся, насколько нам известно, три примечательных острова. Первый из них называется Фембре. Он лежит напротив вагров, так что его, как Лолланн, можно видеть из Ольденбурга. Другой остров расположен напротив вильцев. Им владеют раны (или руны), могучее славянское племя. По закону без учета их мнения не принимают ни одного решения по общественным делам. Их так боятся по причине их близости к богам, вернее к демонам, поклонению которым они преданы более прочих. Оба острова переполнены пиратами и безжалостными разбойниками, которые не щадят никого из приезжих»(19).

Но не только вагры и руги (или раны) совершали морские походы. Среди других южнобалтийских славян, также были распространены викингские походы. Фактически, это было общей чертой славян, проживавших на берегах Балтики. Известна скандинавская сага о йомсвикингах, в которой рассказывается о легендарном конунге Пальнатоки, который нанялся к славянскому князю Бурицлейву и основал Йомсборг. Этот город обычно отождествляют с Волином. Так как этот славянский город был основан славянами задолго до времен Пальнатоки, этот рассказ саг вряд ли является достоверным. Западноевропейские хроники рассматривали всегда Волин, как славянский город. В данном случае, это обычное преувеличение саг, такое же, как причастность Олава Трюггвасона к крещению Руси, или военные хитрости и взятия многочисленных крепостей Харальдом Суровым на службе у византийских императоров. Саксон Грамматик указывает, что Токи, дед Пальнатоки, был выходцем из Волина или его окрестностей, и, возможно, не был скандинавом (Токи, происходивший из юмской провинции - Toki Jumensi provincia ortus (20)). Следовательно, город уже существовал не только во времена Пальнатоки, но и его деда. Скорее всего, Пальнатоки, просто был на службе у поморского князя и, возможно, тот доверил ему часть своего флота, тем более что его предки были выходцами из этих мест. Многие викинги, в том числе и скандинавские, мечтали попасть в дружину викингов в Йомсборге, которых называли отдельным термином – «йомсвикинги». Далеко не всех викингов, плававших по Балтике, зачисляли в дружину йомсвикингов – существовали определенные правила отбора (главы 16, 18, 21, 22)(21). Сага сообщает, что «Каждое лето они уходили в набеги на разные земли и стяжали славу. Они считались великими воинами, и им было мало равных в то время. Они были известны как йомсвикинги»(22).

В знаменитой битве ярла Хакона Могучего (970/4-995) сыне Сигурда, правнуке Харальда Прекрасноволосого с йомсвикингами, которая произошла в 986 г., флот йомсвикингов выступил на стороне датского короля Свена Вилобородого (986-1014). Перепетии этих событий описаны в «Саге об Олаве Трюггвасоне» и «Саге о Йомсвикингах». Как сообщает «Саге об Олаве Трюггвасоне», к Свену Вилобородому прибыло 40 кораблей вендов и 20 кораблей скандинавов из датской области Сконе (23). Вожди на тризне по Харальду Синезубому (958-986) и другим вождям дали обет совершить поход в Норвегию против ярла Хакона.
«Йомсвикинги направились со своим войском в Лимафьорд, а оттуда они вышли в море и приплыли в Агдир с шестьюдесятью кораблями. Затем они сразу же поплыли со своим войском на север в Рогаланд. Они начали разорять страну, как только оказались во владениях Хакона Ярла, и так поплыли на север вдоль побережья, все разоряя»(24).
Битва ярла Хакона с йомсвикингами произошла возле залива Хьерунгаваг. «Много народу гибло с обеих сторон, но гораздо больше гибло в войске Хакона, ибо йомсвикинги сражались храбро, смело и отчаянно и насквозь пробивали щиты оружием. На Хакона ярла натиск был так силен, что его кольчуга вся порвалась, и ему пришлось сбросить ее» (25). Численный перевес был на стороне ярла Хакона, кроме того ярл Сигвальди предал йомсвикингов и бежал. Хакону удалось одержать победу. О том, что в битве принимали участи славяне, указывают слова висы, где йомсвикинги названы вендами:
Вендов Тунд (Один) кольчуги
Метил углем рети (26)
Корабли йомсвикингов также называются кораблями вендов. Описывая отличие кораблей вендов от скандинавских, Снорри пишет: «У йомсвикингов корабли были крупнее и с более высоким бортом…»(27). Саги также сообщают, что Хакону приходилось сталкиваться с вендами от Швеции до Сюслы: "Он воевал в Свиавельди и против гаутов, виндов и куров и всюду на востоке (вплоть) до Сюслы"(Красивая кожа) (28). Столкновения норманнов и славян продолжались и в XI в. В «Саге о Магнусе Добром» король Магнус (1024-1047) говорит о том, как на Данию нападают народы Восточного Пути, среди которых и южнобалтийские славяне - венды.
«А как вам ведомо, все датчане летом стали моими людьми. Теперь же страна не имеет правителя, ибо я уехал оттуда, и на нее, как вы знаете, совершают многочисленные нападения венды, куры и другие народы с Восточного Пути, а также и саксы» (29).  Пытаясь отомстить славянам, Магнус Добрый совершил поход к Волину, который саги рисуют, как грандиозную победу. На самом деле, результаты его были довольно скромными. Как сообщает Адам Бременский: «Король Магнус с сильным флотом осадил богатейший славянский город Юмну. Обе стороны понесли равные потери. Магнус устрашил всех славян»(30). В 1043 г. после нападения Магнуса на Юмну (Волин) и убийства датчанами князя Ратибора, славяне предприняли ответный морской поход в Данию, на Ютландский полуостров, правда, неудачный. Он нашел отражение, как у Адама Бременского, так и в скандинавских сагах о Магнусе Добром и у Теодорика Монаха в «Истории о древних норвежских королях»(31). Они разорили Ютландский полуостров вплоть до Рибе. Магнусу, случайно зашедшему в порт Хедебю и узнавшему о разорении Ютландии, пришлось организовывать отпор. 

«Король Магнус был любим данами за свою справедливость и храбрость, но

страшен для славян, которые после смерти Кнута беспокоили Данию. Ратибор, славянский князь, был убит данами. [Этот Ратибор был христианином и считался среди варваров мужем великой силы. У него было 8 сыновей, славянских князей, которые все до единого были убиты данами, когда пытались отомстить за отца.] Желая отомстить за его смерть, винулы уже тогда явились со всем своим войском и, разоряя окрестности, дошли до самого Рибе. А король Магнус, возвращаясь в это время из Норвегии, случайно высадился в Хедебю. Тут же собрав отовсюду датские силы, он встретил покидавших Данию язычников на полях Хедебю. Там, как говорят, было убито 15000 человек, после чего мир и радость были обеспечены христианам на всё время правления Магнуса» (32).

Однако после смерти Магнуса, саги вновь фиксируют нападения вендов на Данию. Хакон Иварссон после того, как Харальд Суровый(1047-1066) не сдержал слово и не выдал Рагнхильд, племянницу Магнуса Доброго, за него замуж, уплыл в Данию к королю Свену Эстридсену и стал защищать Данию от нападений викингов, в том числе и вендов. "...стал Хакон там защищать страну от викингов, которые много грабили в Данавельди, - виндов и куров, и других жителей Аустрвега;" (Хульда Хроккинскинна) (33).

Гельмольд, во второй половине XII в., продолжает описывать южнобалтийских славян, под общим названием винулов, как викингов Балтики. «Таковы эти племена винулов, рассеянные по землям, областям и островам на море. Весь этот народ, преданный идолопоклонству, всегда странствующий и подвижной, промышляющий разбоем, постоянно беспокоит, с одной стороны, данов, с другой – саксов»; «славянскому народу свойственна ненасытная жестокость, почему они и не переносят мира и тревожат с суши и с моря примыкающие к ним страны»(34).
В 1066 г. поднялось антихристианское восстание в земле ободритов, в результате которого был убит князь Готшалк и многие христианские священники. Славяне избрали князем Крута (1066-1093), сына Грина из племени ран. Они разорили всю гамбургскую землю, а Гамбург сравняли с землей.  В этот же период Гельмольд сообщает о неожиданном (по всей видимости с моря) нападении славян князя Крута на Шлезвиг и разрушении его. «В это же время неожиданным набегом славян до основания был разрушен Шлезвиг», который иначе называется Хедебю» (35). Старший сын Готшалка Бутуй предпринял неудачную попытку вернуть себе княжество отца, и был убит в 1071 г., а младший Генрих, бежавший в Данию, начал борьбу с Крутом (ок.1093), используя те же приемы морского разбоя, что и скандинавские конунги, в борьбе за власть в Норвегии и Дании.  «Когда же Крут закрыл ему всякий доступ [в страну], он, собрав некоторое количество кораблей у данов, а также у славян, напал на Ольденбург и на всю приморскую область славянскую и вывез оттуда безмерную добычу. И когда он совершил это во второй и в третий раз, великий ужас охватил все славянские племена, обитающие на островах и на берегу моря, и до такой степени, что Крут сам сверх всякого ожидания предложил Генриху мирные условия и, согласившись на его возвращение [в страну], предоставил ему селения, удобные для жилья» (36). При этом, из текста видно, что Генрих использовал, как корабли данов, так и славян. В этот же период наблюдаются и нападения славян на южное побережье Швеции и разбои возле датских островов. Как пишет Й. Херрман: «Со второй половины XI в. рюгенские славяне и поморяне снаряжали крупные флотилии, многократно отражали набеги датчан и в свою очередь нападали на датские острова, даже заселив некоторые из них. С поморянского побережья Балтики в это время были организованы подобные же экспедиции против Готланда, Эланда и в южную Швецию. Во второй половине X в. местное население восстанавливало такие старинные оборонительные сооружения, как в Экеторпе на Эланде; и здесь нередки были поселения славянских военных дружин. Известный шведский исследователь М. Стенбергер пришел к выводу, что многочисленные славянские элементы в материалах поздних слоев Экеторпа могут указывать не только на торговые связи, но и на то, что Эланд в это время был занят славянами с южного побережья Балтики, о чем сообщают Саксон Грамматик и датская "Сага о Кнютлингах»(37). А. Пауль со ссылкой на Саксона Грамматика указывает, что около 1100 г. славяне-викинги напали на датчан между островами Зееланд и Фальстер, и между Зееландом и Фюном (38). Фактически с конца XI в. до третьей четверти XII в. обычно скупые в отношении балтийских славян западные источники рисуют сплошную вереницу морских походов и нападений южнобалтийских славян. В 1110 г. руги с моря напали на Любек, который был в тот период резиденцией ободритского князя Генриха: «Но в то время, когда Генрих находился в городе Любеке, неожиданно пришло войско руян, или ран, и пройдя руслом Травны, окружило на кораблях (этот) город. Раны же, у других называемые рунами, - это кровожадное племя, обитающее в сердце моря, преданное сверх всякой меры идолопоклонству. Они занимают первое место среди всех славянских народов, имеют короля и знаменитейший храм. Именно поэтому,
благодаря особому почитанию этого храма, они пользуются наибольшим уважением и, на многих налагая дань, сами никакой дани не платят, будучи неприступны из-за трудностей своего местоположения. Народы, которые они подчинили себе оружием, принуждаются ими к уплате дани их храму» (39).
Гельмольд прямо указывает на то, что руги принуждают и другие народы к выплате дани.  Это перекликается со словами арабских источников о знаменитом острове русов и о выплате дани варягам в русских летописях (40).

В 1127 г. из-за принятия христианства щетинцами разгорелся конфликт с рутенами, т.е. ругами или русью. Герборд в «Диалогах о жизни Оттона, епископа Бамбергского»  в главе О войне между рутенами (русью) и щетинцами, и о победе щетинцев (De bello inter Ruthenos et Stetinenses, et de victoria Stetinensium) указывает, что не единожды рутены (русь) нападали с моря на щетинцев: «Рутены беспокоили частыми нападками поморян и приводят в расстройство границы щетинцев военными кораблями»(41).
Около 1129 г. уже при князе Святополке город Любек опять подвергся нападению ругов с моря. На этот раз город был захвачен и разорен. «Прошло немного времени, и вдруг на незащищенный кораблями город напали раны и разрушили его вместе с крепостью»(42).
В этот период нападениям славян подвергалось и побережье Скандинавии. Описание одного из таких викингских походов славян содержится в «Саге о Магнусе Слепом и Харальде Гили». Магнус Слепой (ум. 1139) был сыном Сигурда I и правил совместно со своим дядей Харальдом IV Гили (братом Сигурда) с 1130 по 1135 г. В ходе разгоревшейся борьбы между Магнусом и Харальдом, Магнус потерпел поражение, был взят в плен, ослеплен и заключен в монастырь. Как раз сразу после низложения Магнуса в саге рассказывается о нападении славянского князя Ратибора на Конунгахелле. Скорее всего, это произошло в том же 1135 году. Возможно, что речь идет о поморском князе Ратиборе, который упоминается в «Славянской хронике» Арнольда Любекского (43). Город Конунгахелле находился в Ранрикки, южнее Осло. Нападение произошло в день святого Лавранца (св. Лаврентия, 10 августа). Несмотря на то, что конунг датчан Эйрик IV Эмун (Заячья нога) (1134-1137) и архиепископом Эцур предупредили жителей города о приближающемся флоте славян, те не придали этому большого значения (44).
Интересно, что сага подробно сообщает о том, кто командовал войском вендов, и какая была численность войска, а также дает представление о размере кораблей варягов-вендов.
«В канун дня Лавранца, когда только что кончилась торжественная месса,
Реттибур конунг вендов подошел к Конунгахелле. У него было пять с половиной сотен вендских шнек, и на каждой шнеке было сорок четыре человека и две лошади. Дунимицом звали сына сестры конунга и Унибуром одного из его военачальников, у которого было большое войско. Оба они пошли на веслах с частью войска вверх по восточному рукаву Гаут‑Эльва мимо Хисинга и подошли таким образом к городу выше его по течению, а другую часть войска они подвели к городу по западному рукаву. Они причалили к берегу у корабельных свай, высадили там конницу и, перебравшись через Братсас, подъехали к городу»(45). Войско Ратибора состояло из 550 шнек, на которых было по 44 воина, что составляет 24 тыс. 200 человек. При этом на каждой шнеке размещалось еще по 2 лошади. Таким образом, Ратибор располагал 1100 всадниками. В духе своего жанра в саге описывается приукрашенная героическими подвигами оборона купеческих кораблей и самого города. Но в конечном итоге сага сообщает, что город был сдан. Ратибор захватил богатую добычу и увел с собой множество пленных. «Реттибур конунг с остатками своего войска вернулся в Страну Вендов. Многие из тех, кто были взяты в плен в Конунгахелле, долго оставались в Стране Вендов в рабстве, а все те, кто были освобождены и вернулись в Норвегию в свои отчины, стали жить хуже, чем раньше. Торговый город в Конунгахелле никогда уже не был таким процветающим, каким он был раньше»(46).

Такие нападения на берега Скандинавии были не единичными, но скандинавские саги, по понятным причинам, такое не афишируют. Можно предполагать, что их было не меньше, чем описанных в сагах скандинавских походов к берегам Южной Балтики.

В середине XII в. немцы предприняли крестовый поход против южнобалтийских славян (1147 г.). Узнав о том, что готовится поход крестоносцев в землю славян, князь бодричей (ободритов) Никлот (1129-1160), вступил в переговоры с графом Адольфом II. Поняв, что нападение крестоносцев неизбежно, он предпринял ответные действия и, используя флот, напал на Любек 26 июня 1147 г.  «Никлот, чувствуя, что выступление в задуманный поход неизбежно, тайно подготовил морское войско и повел корабли к устью Травны с намерением разорить всю вагрскую землю прежде, чем саксонское войско вольется в ее пределы. … На рассвете дня, в который с благоговением поминаются страсти святых Иоанна и Павла, морское войско славянское спустилось в устье Травны. Жители города Любека, услыхав шум, производившийся войском, позвали мужей города, говоря: «Мы слышим сильный шум, как будто рокот приближающейся толпы, и не знаем, что это такое». И они послали в город и на рынок предупредить о грозящей опасности. Но опьяневшие от обильных возлияний люди не могли двинуться ни по дороге, ни на кораблях, пока, окруженные врагами, не потеряли из-за подброшенного огня своих кораблей, нагруженных товарами»(47).

После разорения окрестностей Любека был предпринят морской поход против колонии фризов в Сусле. Гельмольд указывает, что в этом морском походе участвовало около 3000 славян. Взять крепость, однако, они не смогли, а слухи о приближающемся войске немецкого графа Адольфа II заставили их снять осаду, вернуться на корабли и уплыть (48). Поход немецкого войска в союзе с датчанами не принес желаемого результата. Крепость Дубин не удалось взять. Славяне пошли на перемирие, но, как пишет Гельмольд, «не выполнили своего обещания креститься и не удержали рук своих от опустошения Дании» (49), т.е. славянские викинги продолжали разорять Данию. Этому способствовало еще и то, что после убийства в Дании Эрика Эмуна в 1147 г. в Дании остались только несовершеннолетние претенденты на трон и «…разбои славян в то время более обычного усилились»(50). Во время безвластия и последовавшей за ней междоусобицы в Дании руги вторглись в Ютландию и Датские острова: был разрушен Орхус, и руяне дошли до Роскилле. Лаланд платил им дань. А. Пауль указывает на археологическое подтверждение походов викингов-славян: «Славянские походы на датские острова в середине XII века подтверждает и археология. Результатом проводившихся датскими археологами раскопок крепостей Борребьерг и Гулбдборг на острове Лангеланд стал вывод – обе они были разрушены славянами около 1150 года» (51).

Гельмольд, рисуя картину массового участия балтийских славян в морских разбоях, показывает, что славянские викинги есть и среди вагров, и полабских славян и в колониях славян в Дании. В 1156 г. Князь Прибислав, жалуясь на притеснения вагров епископу Герольду, говорит ему такие слова: «Если мы перейдем Травну, там такое же несчастье, если пойдем на реку Пену, и там все так же. Что же остается другое, нежели, покинув землю, не уйти на море и жить там в пучинах. И разве наша вина, если мы, изгнанные с родины, возмутим море и отберем дорожные деньги у данов или купцов, которые плавают по морю? Разве это не будет вина государей, которые нас на это толкают?»(52). К тому же периоду относится и сообщение Гельмольда о разбойничьем притоне славян в Дании. "И епископ Герольд, видя, что в Ольденбурге заложена хорошая основа, уговорил графа, чтобы тот воздвиг церковь в области, которая называется Сусле. И послали сюда из дома фальдерского священника Деилава, душа которого жаждала трудов и опасностей в проповедовании евангелия. И, посланный сюда, пришел он в пещеру разбойников, к славянам, обитающим на реке Кремпина. А было здесь обычное логовище морских разбойников. И поселился этот священник среди них, служа господу в голоде, жажде и наготе» (53). Ту же викингскую активность он приписывает и полабским славянам: «Но и в земле полабской благодаря настояниям епископа Эвермода и графа Генриха из Ратцебурга было воздвигнуто много церквей. Однако еще невозможно было удержать славян от грабежей, ибо они все время переплывали море и опустошали землю данов и не отступали еще от грехов отцов своих»(54).

В ходе борьбы за датский престол Свен III в 1157 г. воспользовался флотом бодричей для захвата части островов вместе с Лаландом (55). Это привело к разделу датского королевства между Свеном III, Вальдемаром I и Кнутом V. Перемирие оказалось шатким, и в том же году последовала развязка, в результате которой правителем Дании стал Вальдемар I (1157-1182). Вальдемару пришлось начать упорную борьбу со славянами, чтобы ослабить их нападения на Данию. Вальдемар совершил более 20 морских походов против них. Ему удалось сколотить союз, направленный против ругов. Союзником его в борьбе с вендами был Генрих Лев, с которым он заключил в 1164 г. договор, в силу которого сын Вальдемара, Кнуд, должен был жениться на дочери Генриха Льва, а по её смерти в 1167 г., на сестре его Гертруде. В 1168 г. датский король Вальдемар захватил остров Рюген и разрушил последнее славянское языческое святилище Аркону. Однако захват острова Вальдемаром не привел к уничтожению славян-викингов на Балтике. Это было связано с тем, что часть территорий балтийских славян зависела от германских герцогов, которые до поры до времени смотрели сквозь пальцы на пиратство славян на Балтике, и использовали морские силы славян для сдерживания скандинавов.

Саксон Грамматик рассказывает, что после захвата Ругии датчане посчитали, что каждый четвертый корабль флота должен нести службу против пиратов.

«После захвата Ругии, так как все еще грязь (пятно) пиратства оскверняла все удаленные уголки нашего моря, было установлено искусным
постановлением данов, чтобы, по переучету их флота, насколько позволял обычай времени, четвертая часть кораблей против морских разбойников исполняла службу охраны, и так усердие некоторых выполняло бы работу всех»(56). В комментарии к изданию Саксона Грамматика указывается, что флот датчан насчитывал около 860 кораблей и армию приблизительно в 26-28 тыс. воинов. Соответственно, около 215 кораблей и порядка 6,5 -7 тыс. воинов нужно было держать для борьбы с викингами.

 

Конфликт Вальдемара I с германским герцогом Генрихом Львом из-за раздела добычи привел к тому, что германский герцог стал активно использовать морские силы славян против датчан:  «…герцог, побуждаемый гневом, призвал князей славянских и повелел, чтобы они отомстили данам. Будучи призваны, они сказали: «Мы готовы», - и с радостью повиновались ему, который послал их. И открылись запоры и ворота, которыми раньше было закрыто море, и прорвались, стремясь, затопляя и угрожая разорением многим данским островам и приморским областям. И разбойники опять отстроили свои корабли и заняли богатые острова в земле данской. И после длительного голода славяне (опять) насытились богатствами данов…От вернувшихся я слышал, что в Микиленбурге в рыночные дни насчитывалось данов до 700 душ, и все были выставлены на продажу, лишь бы только хватило покупателей»(57).
Попытка сына датского короля Христофора отомстить славянам ни к чему не привела. Ему удалось приплыть и разорить только приморскую часть Ольденбурга в стране вагров. Но как пишет Гельмольд :«Когда же даны возвращались, славяне пошли за ними следом и свой ущерб возместили местью, в десять раз большей». (58).
И речь здесь идет о морском походе славян, так как в следующем за этим отрывке
Гельмольд пишет о славянских морских разбойниках и указывает, что они всю надежду и богатство свое полагали в кораблях:
«Данам нелегко обезопасить себя от нападения морских разбойников, потому что здесь имеется много мысов, весьма удобных для устройства славянами себе убежищ. Выходя тайком, они нападают из своих засад на неосторожных, ибо славяне весьма искусны в устройстве тайных нападений. Поэтому вплоть до недавнего времени этот разбойничий обычай был у них так распространен, что, совершенно пренебрегая выгодами земледелия, они всегда готовые к бою руки направляли на морские вылазки, единственную свою надежду и все свои богатства полагая в кораблях» (59).

После подчинения Ругии датчанам князь ругов Геромар по-прежнему располагает морским флотом, но выступает уже как союзник датчан. О морском сражении (21 мая 1184 г.) между поморским князем Богуславом и князем ругов Геромаром в союзе с датским флотом рассказывает Арнольд Любекский:
«Однажды Богуслав, князь или король поморян, напал на своего родственника Геромара, князя ругиев, желая отомстить ему за деятельную помощь королю Дании в покорении славян, ибо Геромар, с тех пор как принял христианство, находился под его властью. Итак, он явился к нему с 600 пиратами, твёрдо веря в то, что уничтожит всю его землю, как огонь сжигает лес. А тот, выйдя ему навстречу, хоть и с неравными силами, но обратил его в бегство» (60).

В хронике Петра Дюсбургского (около 1326 г.) содержатся свидетельства о довольно поздних военных действиях южнобалтийской руси на Балтике. Там есть рассказ об осаде рутенами (русью) замка в земле скаловитов (куда они должны были прибыть на кораблях) возле Раганита, за 9 лет до прихода туда рыцарей Тевтонского ордена (1221). «У скаловов был один замок близ Раганиты, на одной горе, осаду которого рутены с огромным войском вели за девять лет до вторжения братьев дома Тевтонского в Прусскую землю»(61).
Даже этот неполный перечень свидетельств о викингской активности южнобалтийских славян показывает, что на Балтике скандинавы не были единственными мореходами и викингами. За весь период эпохи викингов скандинавы так и не смогли вытеснить или подавить морские силы южнобалтийских славян. То, что только скандинавы господствовали на Балтике и могли приходить по морю на Русь, является просто бездоказательной выдумкой норманизма. На самом деле, южнобалтийские славяне были прекрасными мореходами, и зарекомендовали себя как опасные противники и конкуренты норманн на море. Именно они и являются настоящими варягами русских летописей.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

1.Забелин И. История русской жизни, Т.1, М., 1908. С.145

2. Карамзин М.Н. История государства российского. Т.1. СПб. 1818. С. 50

3. ПСРЛ. Т.1, М.,2001. Стб.4

4. Снорри Стурлусон. Сага о Хаконе Добром, VIII // Круг Земной, М., 1995. С. 71

5. Гедеонов С.А. Варяги и Русь, М., 2004. С. 274; Забелин И. История русской жизни, Т.1, М., 1908. С.145; Котляревский А.А. Книга о древностях и истории поморских славян в XII веке, П., 1874. С. 111-112; Ильина Н. Н. Изгнание норманнов// Изгнание норманнов из русской истории М., 2010, С.37; Гильфердинг А.Ф. История балтийских славян, СПб. 2013. С.88-91, 473; Вилинбахов В. Б. Несколько замечаний о теории А. Cтендер-Петерсена/ http://ulfdalir.narod.ru/literature/articles/stender.htm; Нидерле Л. Славянские древности. М., 2000. С.124, 400

6. Херрман Й. Ободриты, Лютичи, Руяне//Славяне и Скандинавы. М.,1986. С.353-354

7. Фомин В.В. Варяги и варяжская русь: к итогам дискуссии по варяжскому вопросу. М., 2005. С.441-442

8. Гильфердинг А.Ф. История балтийских славян. СПб. 2013. С.116-118; Нидерле Л. Славянские древности. М., 2000. С.122

9. Грот Л. П. Призвание варягов: Норманнская лжетеория и правда о князе Рюрике. М., 2012. С.270-282

10. Либготт Н.-К. Керамика – свидетельство связей со славянским побережьем // Славяне и Скандинавы, М.,1986. С.143

11. Гильфердинг А.Ф. История балтийских славян. СПб. 2013. С.113-114

12. Saxonis Grammatici. Historia Danica, II, H., 1839. Р. 65

13. Saxonis Grammatici. Historia Danica, II, H., 1839. Р. 66

14. Saxonis Grammatici. Historia Danica, VII, H., 1839. P. 353

15. Codex diplomaticus Brandenburgensis, B., 1842. P.435

16. Адам Бременский. Деяния архиепископов гамбургской церкви, I, 60 // Славянские хроники/ Перевод с лат. и комментарии И.В. Дьяконова. М., 2011. С.33

17. Там же. С.33

18. Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия / Под. ред. Т.Н. Джаксон, И.Г. Коноваловой и А.А. Подосинова. Т.III: Восточные источники. M., 2009. С.79

19. Адам Бременский. Деяния архиепископов гамбургской церкви, IV, 18 // Славянские хроники. М., 2011. С.114

20. Saxonis Grammatici. Historia Danica, VIII, H., 1839. Р. 379

21. Сага о Йомсвикингах, XVI, XVIII, XXI, XXII / http://norse.ulver.com/src/konung/jomsvik/ru.html

22. Сага о Йомсвикингах, XVI/ http://norse.ulver.com/src/konung/jomsvik/ru.html

23. Снорри Стурлусон. Сага о Олаве Трюггвасоне, XXXV // Круг Земной. М., 1995. С.120

24. Снорри Стурлусон. Сага о Олаве Трюггвасоне, XXXVIII // Круг Земной. М., 1995. С.121

25. Снорри Стурлусон. Сага о Олаве Трюггвасоне, XL // Круг Земной. М., 1995. С.123

26. Снорри Стурлусон. Сага о Олаве Трюггвасоне, XLII //Круг Земной. М., 1995. С.125

27. Снорри Стурлусон. Сага о Олаве Трюггвасоне, XLI //Круг Земной. М., 1995. С.123

28. Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе, М., 2012. С.116

29. Снорри Стурлусон. Сага о Магнусе Добром, XXIII //Круг Земной. М., 1995. С.391

30. Снорри Стурлусон. Сага о Магнусе Добром, XXIV //Круг Земной. М., 1995, С.391-392; Адам Бременский. Деяния архиепископов гамбургской церкви, Сх.56(57) // Славянские хроники, М., 2011. С.122

31. Снорри Стурлусон. Сага о Магнусе Добром, XXVI-XXVIII // Круг Земной. М., 1995. С.392-394; Агишев С.Ю. Теодорик Монах и его «История о древних норвежских королях», М., 2013. С.401-403

32. Адам Бременский. Деяния архиепископов гамбургской церкви, II, 79 // Славянские хроники. М., 2011. С.60-61

33. Джаксон Т.Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе, М., 2012. С.463

34. Гельмольд из Босау. Славянская хроника,I, 2; I, 52 // Славянские хроники/ Перевод с лат. и комментарии И.В. Дьяконова. М., 2011. С.156, 213

35. Гельмольд из Босау. Славянская хроника, I, 24 // Славянские хроники. М., 2011. С.180

36. Гельмольд из Босау. Славянская хроника, I, 34 // Славянские хроники. М., 2011. С.192

37. Херрман Й. Славяне и норманны в ранней истории Балтийского региона // Славяне и Скандинавы, М.,1986. С.52

38.Пауль А. Славянский след в Скандинавии и двойные стандарты интерпретаций / http://pereformat.ru/2014/03/slavyanskij-sled-v-skandinavii/

39. Гельмольд из Босау. Славянская хроника, I, 36 // Славянские хроники. М., 2011, С.194

40. Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия / Под. ред. Т.Н. Джаксон, И.Г. Коноваловой и А.А. Подосинова. Т.III: Восточные источники. M., 2009. С.47-48, 51, 58-59, 60, 62-64, 85-86, 94,126; ПСРЛ. Т.1, М., 2001. Стб. 19

41. Herbordi Dialogus de vita Ottonis episcopi Babenbergensis// SRG III, 31. H., 1868. P.144-145. А также  MGH SS 12. III, 32. P. 819.

42. Гельмольд из Босау. Славянская хроника, I, 48 // Славянские хроники. М., 2011, С.209

43. Арнольд Любекский. Славянская хроника, V, 7 // Славянские хроники/ Перевод с лат. и комментарии И.В. Дьяконова. M., 2011. С.391

44. Снорри Стурлусон. Сага о Магнусе Слепом и Харальде Гилли, X // Круг Земной. М., 1995. С.507

45. Там же. С.507

46. Снорри Стурлусон. Сага о Магнусе Слепом и Харальде Гилли, XII // Круг Земной. М., 1995. С.511

47. Гельмольд из Босау. Славянская хроника, I, 63 // Славянские хроники. М., 2011. С.222-223

48. Гельмольд из Босау. Славянская хроника, I, 64 // Славянские хроники. М., 2011. С.223-224

49. Гельмольд из Босау. Славянская хроника, I, 65 // Славянские хроники. М., 2011. С.225

50. Гельмольд из Босау. Славянская хроника, I, 67 // Славянские хроники. М., 2011. С.226

51. Пауль А. Славянский след в Скандинавии и двойные стандарты интерпретаций / http://pereformat.ru/2014/03/slavyanskij-sled-v-skandinavii/

52. Гельмольд из Босау. Славянская хроника, I, 83 // Славянские хроники. М., 2011. С.249

53. Там же. С.251

54. Там же. С.251

55. Гельмольд из Босау. Славянская хроника, I, 84 // Славянские хроники. М., 2011. С.252-253

56. Saxonis Grammatici. Historia Danica, XIV, H., 1839. P. 845-846

57. Гельмольд из Босау. Славянская хроника, II, 13 // Славянские хроники. М., 2011. С.280

58. Там же. С.281

59. Там же. С.281

60. Арнольд Любекский, Славянская хроника, III, 7 // Славянские хроники. M., 2011. С.349

61. Петр из Дусбурга. Хроника земли прусской, 181. М., 1997. С.124.

---