Кто падал падалкой в эфир, тот ел и пил не чистый мир,

тот был, прошёл сквозь крым и рым, испил свой пир, тот жил.

Тот рыл не только харей рыл, а каждой твёрдой пятернёй

и вдвое твёрдою душой вгрызался в космос пред собой

и в невесомости парил в объятьях пролитых чернил.

Тот жил.

Испытывал себя на слом, давал, коль надо, в лоб иль в лом.

Отстаивал себя и тех, кого любил. Он сам. И с самостью дружил,

не только с собственной — светил, которых много наблюдал

в огнях мерцающих окон. Видал и самостный портал,

когда, субатомный, витал. И этот мир в уме и вскользь

рукой уверенной чертил.

Он был, горел,

не только падалью лежал в огнях блистающих стекол

или в злащённых куполах висел, забыв про боль и страх.

Тот, про кого я тут сказал, тот был.

И есть.

Я рядом с ним сейчас стоял.

И дух его в руке держал.

22.4.2017

---