Деньги как инструмент

(О разработке инструкции по применению денег)

17 декабря 2019 г. 7:37

Я не читал ничего более ясного и лёгкого, а вместе с тем более глубокого и точного на тему денег, чем статья А.В. Шумакова «Денежная система и как ее можно изменить» (http://inform-ag.ru/publications/159/). Статья ни в коем случае не популярная, но никакого специального теоретизирования в ней нет. Главная особенность – всё строго по делу: и по делу теоретических проблем, и по делу реализации.

А.Ш. начинает с констатации оснований – общепринятых представлений о деньгах и денежной системе («Под «деньгами» сейчас практически всегда подразумевается некий наиболее ликвидный в существующей экономике товар.., который одновременно выполняет множество различных функций. Прежде всего, функции меры стоимости, средств для расчетов и платежей, средств накопления (создания богатства), средства экономического принуждения государства и источник средств для его существования»). Эти основания без особых объяснений объявляются незыблемыми мировоззренческими аксиомами общепринятой  денежной политики, т.е. догмами нынешних политиков и учёных. Объяснения, почему это так, и не нужны, если помнить, что естественнонаучное мышление всегда начинает с установления своих оснований, что особенно наглядно в математике и физике.

А.Ш. размышляет исключительно на базе здравого смысла. Мне кажется, что в отношении денег, и на практике и в теории искаженных самыми разными спекуляциями, лучшего подхода быть не может. С точки зрения здравого смысла, деньги нам всем нужны прежде всего для обычных житейских дел. Именно поэтому они должны быть понятны без теоретических заморочек любому простому гражданину и уж тем более на практике должны быть устроены в целом так же просто, как кнут и пряник. Приспособить деньги для таких житейских целей можно, по А.Ш., прежде всего изменив цели кредитно-денежной политики. Стратегия должна быть такой:

1. Навсегда и везде обеспечить достаточное количество денег для расчётов.

2. Обеспечить стабильную без-инфляционную стоимость денег и выражаемую ею стоимость труда.

3. Освободить развитие экономики и активность граждан от связи с количеством денег в государстве и зависимости от них.

Совершенно очевидно, что А.Ш. предлагает отказаться от денег как от некой исключительной сверхценности, управляемой и контролируемой некими сверхполномочными администраторами («хозяевами денег»),  и требует превратить деньги в обслуживающее средство повседневной хозяйственной жизни. Причем, если оценить параметры, то это расчётно-учётное системное средство. «При достижении данных целей мы неизбежно изменим сам характер денег. Они уже перестанут быть товаром.
И станут тем, чем и должны быть – системой учета результатов труда и учета обмена товарами и услугами в общественном разделении труда». Даже не буду акцентировать, насколько всё это верно и необходимо. Не сомневаюсь, что это понимают все, кто хотя бы немного задумывался о деньгах. Но на словах и по факту господствующей кредитно-денежной политики это отрицается сплошь и рядом. И решительнее всего теми, кто на практике является выгодоприобретателем нынешнего мошеннического положения дел. Так что дело совсем не в догматизме, а в шкурных интересах проводников нынешней политики.

Но, предположим, у нас появляется шанс ведения другой политики. Государь прознает о нашей дружбе и назначит нас премьерами правительства, или хотя бы вице. И как же предполагается достичь столь очевидных и насущных целей, как сделать, чтобы избавить всех от денежного голода? А.Ш. специально подчёркивает, что только накачкой денежной массы в экономику проблему не решить. Хотя в России объём денежной массы по отношению к ВВП, как минимум, вдвое занижен, чем в живых и развитых экономиках. Если хотя бы привести этот показатель к существующим нормам, даже наша мёртвая экономика заметно оживится.

Но этого мало. А.Ш. требует кроме оперативных улучшений денежной политики, провести и радикальные законодательные изменения, рационально балансирующие и ускоряющие хозяйственный товарооборот.

1. Ввести конституционные нормы, обязывающие государственные институты финансировать экономику в нужном для товарооборота объёме. 2. Разрешить эмиссию и оборот локальных (комплементарных или дополнительных) валют. 3. Ввести специальные деньги для инвестиций.

Разумеется, каждый этот пункт не следует абсолютизировать или понимать буквально. Например, нынешнее правительство прямо доказывает (своим «таргетированием инфляции»), что денег в экономике даже слишком, а товарооборот и так происходит в нужном объеме. Сами по себе такие выражения слишком обтекаемы. А.Ш. это хорошо понимает. Он требует отработать правила и рекомендации, предписывающие порядок или защищающие денежную систему и позволяющие создать абсолютные деньги, рационально управляемые государством. Например, для стимуляции денежного оборота ввести деньги с демереджем (налогом на текущее держание денег, чем дальше тем больше уменьшающего их фактическую покупательную ценность). Или, разрешить движение национальной валюты только на внутреннем рынке, не позволяя её использовать как средство международных расчетов. Ограничить всевластие ссудного процента. Изменить механизмы накопления: ограничение тех форм, которые основаны на деньгах как товаре и стимулирование натуральных, страховых, социально-гарантных форм накопления. Тем самым внутри страны возникнет гибкая многоконтурная система, большая часть денежной активности в которой будет происходить в автоматическом режиме, а не в ручном управлении правительства и центробанка.

Это не все предложения, которые сделаны А. Шумаковым. Но в данном случае не так важен исчерпывающий список его идей, сколько принципиальная модель необходимых революционизирующих мер.

Как раз целостную систему мер мне и хочется оценить.

Прежде всего, нужно понять, что это совсем не готовая модель мер, а только ее абрис. Это модель для руководства к действию. Т.е. если руководиться названными целями, разработать руководства, правила и рекомендации, то можно все упомянутые меры применить так, чтобы они дали нужный эффект развития. Но вопрос, кто это может применить, кто должен так действовать, разрабатывая и применяя? Очевидно, только руководство страны. Т.е. А.Ш. дал руководство к действию руководителям. Как раз по этой причине ясно, что эта модель, несмотря на ее принципиальную ясность и глубину понимания природы денег, совершенно нежизнеспособна. С каких щей руководство страны должно прислушиваться к предложениям тех, кто страшно далёк от руководства страны? У них уже есть приближённые разработчики или даже свои собственные предложения и желания.

Или, может, А.Ш., как я уже пошутил, планирует стать председателем правительства или хотя бы главой Центробанка? Я уверен, что он достойно бы смотрелся и в той, и в другой роли. Однако, это в принципе маловероятно. Но даже если бы и так, то ведь одной модели руководства недостаточно, чтобы разработать все правила и внедрить. Нужно иметь влияние на каждом шаге разработки и внедрения. Например, вдохновить описанной картиной мира все финансовые и экономические круги,  подобрать научный коллектив для разработки законов и нормативов, продавить через Думы и Администрации, поощрить на нужные действия всех остальных общих и местных исполнителей.

Думаю, очевидно, что число задач, которые должно учесть и предусмотреть настоящее руководство к действию, просто необъятно. Именно поэтому А.Ш. предложил никуда не годную модель руководства. Это просто некоторые общие благие пожелания правителям. Все это отвлечено от от жизни, практики, потому что никто из нас, простых смертных, по-настоящему не участвует в политике. Да и лишён такого права. Нужно продумывать и делать модель руководства к действию не руководителям страны, а простым гражданам. Что можем сделать мы сами и как, чтобы реализовать безусловно истинные цели, которые сформулировал Шумаков.

Таким образом, соглашаясь с целями, я вынужден уточнить прежде всего систему мер, не говоря уж про необходимые действия.

Как я уже намекал, в этой системе мер, если говорить в целом, слишком много неопределенности. Названы проблемы и даже направления движения мысли, но не сформулированы принципы решения проблем. Все неоговоренные обстоятельства движения денег – это факторы неопределенности предполагаемой кредитно-денежной политики. Если она не определена заранее прописанными правилами, то она отдаётся на откуп неизвестно кому. Такой подход, по сути, является энтропией денежной системы, источником и причиной ее неизбежного саморазрушения.

Например, мало сказать, что нужно сделать кредиты доступными. Самому А.Ш. очевидно, что тут очень много подводных камней, множество вообще не учитываемых и не рассчитываемых факторов: кому давать, для каких целей и на каких условиях, дешёвые или дорогие, возвратные или невозвратные кредиты, как контролировать выдачу и возврат, как любой из названных переменных факторов повлияет на совокупную денежную массу, какие последствия, изменения в стоимости самих денег это повлечёт и т.д. и т.п.

Ещё более это касается возможности введения других форм денег. Как достичь устойчивой стоимости национальной валюты, если она будет так или иначе обращаться параллельно с десятком других валют, так или иначе будет происходить их взаимообмен и конвертация, и во что это выльется, заранее спрогнозировать нельзя. В этом смысле свободная многоконтурность денег – ошибка. Возникнут разные по привлекательности зоны внутри одной страны, начнется переток одних видов денег в другие, игра на разных курсах и т.п мошенничество, которое наблюдалось и в советские годы (в виде фарцы, цеховиков, блата) и наблюдается сейчас во всем мире, поделенном по доступности основных и локальных валют на различные технологические зоны, сопряженные с различными зонами выживания и самыми вопиюще разными стандартами  потребления. Да у нас и сейчас внутри страны по факту самая беспредельная многоконтурность, связанная с тем, что доступность той или иной формы денег напрямую зависит от административного ресурса хоть региона, хоть предприятия, не говоря уж про чиновные хари. У нас и так существует огромное количество различных локальных денег, с различными накрутками и демереджами, от взяток должностных окладов до микрозаймового снятия шкур. Само собой, всё это неупорядоченная стихия, и дело не в том, что она не регламентирована нормами (как раз да!). Дело в том, что взаимодействие всех форм нельзя учесть заранее и даже описать постфактум. Потому что так и проявляется стихийная саморегуляция всех реальных и фиктивных, натуральных и кредитных, товарных и мнимых денег, которые реально обращаются в экономике.

Это же касается отказа от использования внутренней валюты в международных расчетах. Юридически это было в СССР, а по факту есть и сейчас. Не особо рубль как валюта ценен. И это прежде всего затрудняет мировой обмен, выгодный как раз самим рубледержателям (чему А.Ш. приводил хорошие примеры). В конце концов, это может спровоцировать консервацию внутреннего, хотя бы застойного состояния, или породит спекуляцию внешней валютой, как это было во время СССР. Я не говорю, что всё это будет автоматически. Всё это будет зависеть от обстоятельств и от людей, которые будут вырабатывать правила внешнего валютного регулирования и от самих этих правил. Это означает, что А.Ш, не предлагая ни содержательного принципа правил, ни порядка принятия решений, сохраняет ситуацию неопределенности, произвола будущих действий.

На самом деле пока на Земле будет много валют, будет валютный рынок, или хотя бы в одной стране будет много валютных контуров, то деньги будут и товаром. При этом важно лишь не допускать валютные спекуляции государства на рынке настоящих товарных ценностей внутри своей страны. Чтобы не уравнивать мнимости и реальные продукты. Это именно так, как сформулировал А.Ш.: «Относиться к деньгам как к товару на уровне государства — это экономическое преступление». Но это не значит – запретить покупать валюту любому желающему. Если гражданин хочет купить такой денежный товар, то зачем же ему запрещать? У него нет даже теоретической возможности, в отличие от государства, совершить тут преступление (произвольно вбросить, изъять, девалировать). Купить валюту у госмонополиста валютного рынка может, в принципе, любой, если у него хватает средств и есть свои причины, например, хочется покрасоваться в какой-то модной фирменной штуке. Но для реальных производителей должно быть запрещено получать валюту для таких или чисто спекулятивных целей, не говоря уж про игру на бирже. Зато проще и дешевле получить от государства безвозвратный кредит на свою разработку того серийного аналога, который хотелось на валюту купить извне. Только так покупка внешнего аналога и разработка дубликата будет проблемой не страны, а конкретного разработчика и выгодоприобретателя.

 

Я думаю, что при всём феноменально глубоком понимании сути денег А. Шумаков всё же недоучитывает их важнейшую особенность, связанную со стихийной настройкой экономики в любых данных обстоятельствах.

Это станет ясно, если внимательно посмотреть на его рабочее определение денег: «Деньги являются знаками в сопряженной с экономикой системе учета актов обмена продуктами производства и потребления, происходящими между экономическими субъектами. Деньги отличаются от своих материальных воплощений (которые обычно ошибочно и считаются деньгами) тем, что их функции в экономике могут быть оторваны от конкретных материальных воплощений денег, а также тем, что в отличие от своих материальных воплощений деньги, как знаки в системе учета, существуют только как распределенная во времени сущность. Иными словами, деньги – это то, что позволяет учитывать и регулировать товарооборот, переносить на будущее и сохранять во времени максимально формализованную информацию о произведенных сделках».

Казалось бы, А.Ш. точно отличает деньги как «распределенную сущность» от их «материальных воплощений». «Деньги – это не то на чем они напечатаны и даже не то, чем они обеспечены». Однако его определение называет деньги учетными знаками обменных операций. Знаки – это всё же материальные предметы, реальные ситуативные воплощения денег, а не сами деньги, не то, «что позволяет учитывать и регулировать товарооборот». Важно понять отличие. Если задуматься, учёт и регуляция такого сложного многосоставного явления как товарооборот происходит не по воле знаков, а по какому-то средству и алгоритму оперирования знаками. Это должен быть какой-то мерный рычаг восприятия реакций и совершения акций. Обычно такой рычаг называют инструментом. Вот почему «распределенная сущность» денег состоит в том, что они являются безличным общественным инструментом индикации и самонастройки всего совокупного хозяйства.

Этот инструмент работал более или менее исправно, пока все агенты производства были равны по силам, юридически и финансово, и пока обменные средства были одной природы с обмениваемыми средствами, т.е. натуральная форма ценностей была непосредственно вещественной и легко проверяемой путём прямого физического потребления. Но когда появились суперагенты производства (капиталы, банки, законодатели) и суперадмины денежного постанова (валютные биржи, центробанки, регуляторы), а одновременно с этим огромное количество ненатуральных денег (фиатных, кредитных, мнимых, мультиплицированных) и плохо ощутимых ценностей (услуг, программ, идей), появилась возможность играть ценностями, подменивать и фальсифицировать их. Это технологично делает и любой товаропроизводитель (меняя натуральный состав продукта или качество товара), и торговец (переклеивая лейблы или ценники), и с еще большей охотой любой финансист и регулятор, решая хоть свои шкурные, хоть глобальные административные проблемы. Но в ситуации постоянного сдвига и слома ценностей совокупные деньги, обслуживающие все общественное хозяйство, всё равно остаются деньгами.  Вся сумма всех обращаемых валют, локальных средств обмена, всех долгов и кредитов так или иначе автоматически приходит к равнодействующему равенству с системой реальных проверенных ценностей, перераспределяя ценности по существующему (бес)порядку и (бес)переделу, вознаграждая тех, кто лучше всего ориентируется в этой мутной воде, кому представился случай или кто ухватил бога за бороду и сел у главного источника постанова денег, т.е. определяет кредитно-денежную политику в ручном режиме и поэтому легко предвидит все личные финансовые выгоды.

Вот почему, расписывая руководство для денежной политики с таким  количеством неопределенностей, что нужно сохранять ручной режим регуляции, не достигнешь никакого положительного эффекта для общества в целом. Задача состоит в том, чтобы не дублировать самонастройку ручной настройкой (руками вашингтонского консенсуса, Путина, Центробанка), или еще более детальной настройкой, например, по схеме советского планирования, а всего лишь установить пределы самонастройки, границы допустимого, контуры свободы и запретов, в рамках которых будет действовать чётко определённый (и законодательно установленный) принцип самонастройки.

Деньги должны быть едины, абсолютны во всех смыслах. Их действие должно упорядоченно распространяться на все общественные зоны производства полезного эффекта, но принципы их выпуска, оборота и погашения должны быть подстроены под  специфику каждой такой зоны. Не могут равно конкурировать разработчик теории относительности и содержатель наркопритона, не может социальная сфера финансироваться как производственная и т.д. Само собой, это все разные контуры денежного обращения. Но подлинная многоконтурность появится только в том случае, если всю систему денег построить на одном целевом принципе как один абсолютный контур – производство полезного общественного эффекта. Очевидно, что само выделение таких, далеко не только технологических, зон и увязка их с помощью денег в одну целостную систему позволит обнаружить, установить и закрепить все необходимые правила и порядки, полезные обществу в целом, а не только его привилегированному руководству. Таким образом, только через деньги можно создать систему самонастройки общественной справедливости.

Деньги как инструмент – это не только и не столько конкретная вещь, средство, эквивалент и т.п. Это система определенных действий социума с самим собой, это системное применение вещи, обычно называемой инструментом, по направлению ко всем другим вещам, на  которые мы воздействуем. Инструмент – это сам инструментальный предмет, предметы, поддающиеся его воздействию и способ применения, воздействия данного предмета на другие предметы. Инструмент, выходит, – это сложная система предметных операций. Вот почему к любому более или менее сложному инструменту прилагается инструкция применения. В нашем случае нужно разработать и написать инструкцию по правильному применению денег – по правильному созданию (эмиссии, обороту), распределению и погашению денег во всех зонах и стратах общественного хозяйства.

Работа эта большая и сложная и для начала требует огромного числа самых разных научных специалистов (не только финансистов и экономистов). Весь круг работ в общем я уже указал («Круг строительства подлинных денег» – http://inform-ag.ru/publications/129/), поэтому не буду пока касаться деталей этого плана строительства денег. Добавлю, что попутно с научной проработкой всех тем и проблем, необходимо проработать и алгоритм гражданского воплощения этой разработки в реальность. Потому что надеяться на руководство стран и государств абсолютно бессмысленно. Они ничего не будут делать по своей доброй воле. Потому что и так на разных уровнях являются абсолютными хозяевами денег.

Весь круг научных и практических работ по продвижению разумно устроенной системы денег в целом и есть постанов денег. Принцип этих гражданских работ, особенно на первой стадии, можно сформулировать предельно сжато. Мы не можем законодательно изменить деньги, мы можем только использовать их по-другому.