Комментарий из ЮРа:

Одна из типичных заметок, встречающихся у С. Корнева, претендующая на глобальное решение проблемы: «В 90-е публицисты носились с «национальной идеей», с «русской идеей». Думу думали, перья ломали. А сегодня как-то все упростилось и стало очевидным. Единственная настоящая русская идея - жить в собственном русском государстве, по своей русской воле, а не в коммуналке на птичьих правах. О том, что именно называть «русским государством», полного консенсуса пока нет. Но одно уже точно ясно. Там на «фасаде» крупными буквами будет написано: «Это - Русское государство. Слышите, п***? Русское!» И никаких разночтений» ("К чему свелась «Русская Идея» в XXI веке" - https://kornev.livejournal.com/286898.html). По названию,  едва ли не отчёт о саморазвитии русской мысли за всю её историю. Но по факту, лишь констатация, что русская идея максимально скукожилась и упростилась, став «очевидной» необходимостью. Т.е. идея стала не идеей, а каким-то модальным требованием, состоянием русских – желанием, мечтой, грёзой?

Осознаёт ли Корнев, что он завернул? Ведь это значит, что никаких идей нам сейчас не надо (мы, дескать, и так самые умные, знаем всё и более), но дайте только факт, осуществленную реальность. По щучьему велению, по моему хотению…

На самом деле сам он всё же излагает идеи, обоснования, предложения, которые можно обсуждать, соглашаться или опровергать. И значит его первое заявление – всего лишь приём, с помощью которого он пытается сделать необсуждаемым статус только своих идей, утвердить их непререкаемой истиной.

Если это так, то это очень серьезное заявление своей исключительности. И что печальнее – разрыв со всеми потенциальными соучастниками русской идеи.

Легче всего проверить, что там на уме С.К., если все же попытаться обсудить его идеи, соотнося их с фактами.

Не буду касаться тоже якобы очевидного обоснования (что «после распада СССР, русские в массе заняли подчиненное и угнетаемое положение»), обращу внимание на положительную часть: «две темы: тему о собственном национальном государстве и тему о народно-демократическом характере такого государства». Если сформулировать суть, Корнев решает темы чётко и просто: чтобы русское государство было и чтобы было справедливым для русских. Это означает, что он конструирует целевой образ русского государства. Показывает «основное предназначение русского демократического государства и главные критерии» его работоспособности, эффективности, оценки (доминирующие для русских продвижение, положение в обществе, доля богатств, защита, гарантии). Если внимательно посмотреть, это, как тезисы, всего лишь благие пожелания, грезы, каким должно быть идеальное государство по его результирующим проявлениям. С этой формальной стороны, Корнев в самом деле даёт верный самоотчет русской идеи, но ровно в том объеме, как она действует в нём самом и как понимается исключительно им.

Но по содержанию это вовсе не идея русского государства, а перелицованная, старая как мир, западная идея локального, национального (хорошо хоть не расового) государства, которое якобы и должно быть подлинно русским. Неужто С.К. не отличает русского от нерусского? Изучал ли он что-то всерьёз?

Очевидно, нужно сверить «русские» идеи, как они понимаются Корневым, с тем, как они известны тому, кто в них вникал в теории и на практике.

Нужно вспомнить, чем была русская идея с самого начала. Если взять её не с самых истоков, но с момента научного самосознания, это была отнюдь не грёза, и не только идея – сколько идея-дело (эйдос), схема, план и поступок реализации (а по личному намерению каждого реализатора – модальным долженствованием). С Радищева началось вынашивание русского пути в теории («мета»-цель – «усовершенствование организации» тела и души из нынешнего бренного состояния в какое-то «надсмертное») и на практике (совершенствование посредством  «речи», речевого действия, одновременно эстетического, словесно-преобразующего, и социального, общественно-преобразующего) (Сочинения. М., 1988, с. 542-550 – https://fil.wikireading.ru/h5iGHxwqCn). По максимуму выражения самим Радищевым это реализовалось в его словесном сочинении-выступлении «Путешествие из Петербурга в Москву»  (по словам Екатерины, в бунте, хуже Пугачёвского).

После Радищева всё многократно обдумывалось, детализировалось и непрерывно опробовалось. Не буду детализировать все этапы (Чаадаев и декабристы, Фёдоров и социалисты, Соловьёв и народники, Флоренский и большевики, Зиновьев и совдемократы, совки, переродившиеся в компатриотов и панлибералов). Но что бы ни происходило, каковой бы ни была трансформация идей и дел, всегда сохранялось как цель и факт главное – вселенский характер организации и преображения, осуществляемых словесным действием. Вот почему в России объединены в русскую нацию (в разные эпохи – русь, русины, русьские люди, российский народ, советский народ, россияне) сотни народов, которые несмотря ни на что не ассимилированы полностью и за тысячу лет, хотя при этом являются русскими по двуголосию и мировоззрению. Всегда русская нация – это общечеловеческая организация, способ объединения людей не по расово-национальным признакам и не по паспорту, а по каким-то высшим человеческим параметрам (веры, идей, ума, дела, языка, цели). Формально, если не воспринимать и не понимать этой содержательной сути любого русского всеединства, можно обзывать, как С.К., русскую суть «абстрактной многонационалией» и желать её уничтожения, что возможно, увы, только внедрением формально-юридического, паспортного преимущества неких условных русских, наших-nation (малоросов, дворян, пролетариев, номенклатуры, Семьи). Увы, так постоянно было и есть (демагогическая идеология многонационалии при фактических привилегиях «своих» для власти), что и провоцировало слом очередной псевдорусской постройки. Но русская нация и её государство не могут быть локально-местечковыми (как грезит С.К. и как хотят сделать нынешние «русские» власти в метаниях между атланто-глобализмом и лубочной патриархалией). Нужно лишь применить уместные принципы, разработанные лучшими русскими людьми во всех прошлых опытах. Самое важное, что для выстраивания такой всечеловеческой нации (русской идентичности) обязательно подыскиваются самые терпимые, продуманные, мыслительные средства. Хотя, конечно, опыты внедрения, при радикализме воплотителей, мнящих себя исключительными носителями русского, всегда запредельно экстремистские, не только смертоубийственные, но и мирониспровергающие. Именно потому в настоящее время нельзя допускать радикалов любого толка к силовым решениям. А это удастся, если заранее в деталях расписать систему гражданской власти (см. «О русской власти-государстве. Земский наряд на общие работы» – https://inform-ag.ru/publications/179/) и технологию мирной, тихой передачи страны под её начало (частный пример для хозяйственной сферы: «Тихая революция. О плане постанова денег и наборе специалистов для его проработки» – https://inform-ag.ru/publications/266/). Как можно понять, на старте и в основном это чисто кабинетная работа каждого умного человека, но обязательно совместная, общая, что легко можно устроить через распределённо-деловое общение. В настоящее время, поскольку большинство, как и С. Корнев, не может ни мыслить и ни говорить на эти темы, требуется прежде всего общий разговор, контакт, начинающий обсуждение и общую работу (посоветовал бы каждому вникнуть в «Технику разговора» – https://inform-ag.ru/publications/87/). Как ни странно, разговора Корнев больше всего и не хочет (проверил – не отвечает ни по одному из множества заявленных адресов). Видимо, считает свой ум законченным,  совершенным.

Если так, то заявление собственной исключительности и требование исключительного статуса русского люда (паспорта-крови-генов), которое прямо и косвенно делает С.К., – это самое разрушительное для русской идеи, что можно культивировать.

---