Не будучи узкоспециализированным историком, и в качестве повседневного чтения я предпочитаю работы методологическо-систематизирующего плана, особенно если они касаются ключевой темы начальной Руси. Такой вроде бы попалась статья О.Л. Губарева Две Руси IX века: свеоны 839 г. и даны Рюрика // Valla, 2017, № 3 – https://www.academia.edu/35954693/Две_Руси_IX_века_свеоны_839_г_и_даны_Рюрика?email_work_card=title, в которой заявлен «историографический обзор проблемы «дорюриковской» Руси». Попалась давно, но лишь сейчас я дозрел до реплики.

Название задаёт прямо сказочную определённость темы. Неужели историческая наука так удачно шагнула вперёд, что найдены то ли златокованые шведские метрики дружин Рюрика, то ли обнаружены датские командировочные документы первого и второго пришествия?

Однако при самом внимательном чтении не удалось обнаружить никаких новых фактов. Только категорическое настаивание на заданной связи давно известных уловок. Не могу не отреагировать на некоторые детали, отнюдь не ставя никаких конкретных задач научной историографии. Только методологическо-технические.

Если не обсуждать лирику общего исторического философствования о взаимодействующих социумах (предположительные уровни культурного развития, вариативные факторы политогенеза, многоразличную логику образования государств), то проблемная суть сводится к чтениям документов, установлению имен и понятий, идентификации подлинных исторических субъектов, на основе чего как раз и конструируется вся лирика и увязываются все предметные отложения (от геологии до генетики).

Не сомневаюсь, это понятно самому О.Г., потому что он то и дело акцентирует поводы для выводов по тому или иному аспекту событий. Вот, например, его сводка об основаниях, доказывающих заглавную идею, к сожалению, с путаницей терминов, поводов и выводов мысли. Замечу, впрочем, что в самой статье мысли так или иначе проговорены связно и определённо. Приводя его сводку только для краткости, я отнюдь не собираюсь цепляться к словам, обращая внимание исключительно на мысли и логику.

«Что же нам известно о Начальной Руси в IX веке?..

1. Есть одно достоверное сообщение франкских анналов о посольстве начальной Руси в Ингельгейм вместе с византийским посольством императора Феофила.

2. Имеются косвенные указания на ранние контакты и проникновение скандинавов (русов?) в Византию. На это указывают имена Ингер и Ингерина в среде византийской знати…

3. Сообщения о «каганах Руси» относятся к периоду после разгрома Святославом Хазарии, когда часть хазар стала подданными русского князя.

4. Существует гипотеза о постройке хазарами крепостей против ранней скандинавской руси…

5. Археологически подтвержденной датой появления скандинавов на Северо-Западе (в частности, в Ладоге) является 753 г., установленный в качестве дендродаты.

6. Начальная русь, согласно сообщению Бертинских анналов, состояла в основном из свеонов. То, что это эфемерное образование называлось русью также, как позже Русь Рюрика, подтверждает предположение, что финнами любые дружины норманнов вначале назывались русью-ruotsi».

Если упорядочить, получится набор простых суждений.

Документировано, что русы появлялись во Франкии.

Скандинавы появлялись на Руси, в Византии.

Хазары и другие защищались от угрозы со стороны Руси.

Князья Руси могли называться каганами (по правопреемству от Хазарии).

Послы Руси в Ингельгейм называли своего князя каганом, а себя свеонами.

Послы-свеоны, как и люди Рюрика, назывались русью.

Любые дружины норманов-скандинавов назывались русью-ruotsi финнами.

Легко заметить, что, начиная с частноутвердительных суждений, Губарев постепенно переходит к общеутвердительным. Возможно, ему кажется, что он делает обобщающий вывод. Однако, если бы даже все частноутвердительные суждения были верными, никакого логического категорического вывода из них сделать нельзя. Только мнение. Вроде того, что у попа была собака.

Впрочем, может показаться, что применена обобщающая индукция. Пять посылок и два вывода (частный и общий). Однако для индукции необходимо чтобы термины каждого суждения пересекались по существу, по фактической основе (принадлежали к одному классу). Тут же во всех случаях названы разрозненные, никак не связанные факты. Если тут и там записано о скандинаве, тут и там о русе, тут и там о кагане, это не значит, что в каждом случае имеются в виду одни и те же слова, понятия и субъекты. Бессмысленно думать, что каждый, кто зовется Ваня Иванов, – это одно лицо, что каждый, именуемый немцем, – один субъект и тем более немец, а каждый слесарь – тоже один персонаж. Необходимо, чтобы в рамках одного документа произошло отождествление и идентификация всех трёх уровней текстовой семантики. Однако все свидетельства собраны здесь в ряд не потому, что тождество слов и понятий установлено и доказано (даже если считается очевидным!), а только на основе априорного предположения (установки), что слова (не понятия, не определения!) касаются одних и тех же исторических субъектов. Но формально все предложения совпадают только по употреблению слова «русь», причём – в разных формах (рос, русь, Rhos, ruotsi) и значениях (этническом, территориальном и социальном). Таким образом, если не действовать установочно, только слова и нужно уточнить, добиваясь, если возможно, тождества форм и значений.

Если перейти к содержанию выведенных предложений самих по себе, из семи 2, 3, 4 легко признать верными хотя бы по общей и естественной вероятности событий: кого и куда только ни заносило. И на то, слава богу, есть фактические подтверждения (кроме упомянутых документов, ещё и данные археологии). Верность первого и трёх последних предложений явно не сводится к фактологии: это утверждения, касающиеся прежде всего интерпретации текстов, языков и событий. В одних случая факты были (что так или иначе установлено наукой), в других – считается (по внутренней установке учёного), что интерпретации были как факты (или другие факты-интерпретации – по другим установкам).

К сожалению, эта естественная неоднородность предмета плохо осознаётся историками. При всей важности конкретных фактов для выяснения любой частной ситуации, перипетии путешественников, строительство укрепрайонов, мечи, клады и т.д. совсем не обязательно подтверждают или опровергают общую ситуацию на Руси – так сказать, симбиоз руси-пришлецов, в любых смыслах. Раз скандинавы из заморья ходили через Русь и действовали-наследили как у себя дома даже в Византии, раз им подобные представляли(сь) Русь и русью в разных заморьях, раз подобных приглашали из заморий на княжение, то эти заморцы и суть скандинавы, суть русь. Раз правит президент, на дорогах доминируют «тойоты» и «фольксвагены», в ритейле – «ашаны», тогда страна называется Русь? Это логика на уровне «в огороде бузина, в Киеве дядька». Прямолинейная суммация, отождествление данных не является выводом. Это всего лишь аллюзия. К сожалению, аллюзивное мышление является главным инструментом вывода у историков (по сути и в деталях я это объяснил на примере А.Г. Кузьмина, М.И. Жиха: «Читать нельзя чтить. О восприятии нынешних и древних слов и предметов» – https://inform-ag.ru/publications/72/). Только сущностная интерпретация общей ситуации, чётко объясняющая и детали, может претендовать на логическую закономерность. Именно таковы у Губарева три последних тезиса, неявно содержащих в себе заданную норманистскую онтологию. Отсюда понятно, что проблема в понимании истории состоит не в установлении конкретных фактов (археологических, хронологических, генетических, генеалогических, юридических), а именно в сущности интерпретации. Необходимо соотнести содержание суждений Губарева с содержанием прежде всего текстов, откуда он извлёк свои суждения. Т.е. это обязательная перепроверка опорных интерпретаций, которую нужно начинать с перепроверки чтений (интерпретации источников).

Самым достоверным основанием своей гипотезы Губарев считает Бертинские анналы, где росы и свеоны прямо отождествлены. В пересказе Губарева событие таково: «Свидетельство Бертинских анналов под 839 г. о византийском посольстве к императору Людовику Благочестивому и прибывших вместе с ним «искателях дружбы» от некоего народа Rhos, которые сообщили, что их вождя зовут Chacan. После расследования, назначенного императором, заподозрившем (? – Ю.Р.) в них exploratores данов, враждебных империи, выяснилось, что они свеоны». Домысел сквозит уже в упоминании данов, которых в этом контексте нет, но есть вообще в анналах, как и славяне, зловещим фоном враждебного приграничья Франкии. Как ясно отсюда, она не граничила с росами (куда ж тогда возвращались послы?).

Детали важны. Неплох перевод А. Волынец: «Также пришли послы греков, отправленные от императора Теофила, а именно Теодосий, епископ Кальцедонской метрополии и спатарий Теофаний, несшие с подобающими дарами к императору письмо… Он также послал с ними тех самых, кто себя, то есть свой народ называли Рос, которых их король, прозванием Каган, отправил ранее ради того, чтобы они объявили о дружбе к нему, прося посредством упомянутого письма, поскольку они могли [это] получить благосклонностью императора, возможность вернуться, а также помощь через всю его власть. Он не захотел, чтобы они возвращались теми [путями] и попали бы в сильную опасность, потому что пути, по которым они шли к нему в Константинополь, они проделывали среди варваров очень жестоких и страшных народов. Очень тщательно исследовав причину их прихода, император узнал, что они из народа свеонов, как считается, скорее разведчики, чем просители дружбы того королевства и нашего, он приказал удерживать их у себя до тех пор, пока смог бы это истинно открыть, а именно, честно они пришли от того или нет» (http://www.vostlit.info/Texts/rus14/Annales_Bertiani/text2.phtml).

Уточню, что в оригинале хакан – именно прозвище, местное обращение к своему королю. Важен и оборот «qui se, id est gentem suam, Rhos vocari dicebant» – «кто себя, то есть народ свой, Рос называли, как они говорили (по их словам)». Выделен момент сомнительности сведения и путаницы, кто же всё-таки росы в этом случае, народ или послы (коннотационно это свидетельствует о том, что росов вообще знали). Это подтвердилось тем, что конкретные визави оказались из народа свеонов (и как же можно уличить без документов? – только языковой проверкой знатоком росского и свеонского языков!). Чтобы понять, представляли ли они росов, нужно обратить внимание на другие детали. Письменного поручения от хакана росов не было, отчего и можно было усомниться в честности таких «послов». Просьба о пути их возвращения исходила от ромейского императора, по его письму, и мотивирована тем (очевидно со слов свеонов: dicebant), что путь их прихода в Константинополь через варваров чрезвычайно опасен. Вопрос: каким путём могли идти шведы в Константинополь, если возвращались через Франкию? Если они, по легенде, шли из Руси, то в качестве варваров они воспринимали какие-то местные племена народа рос и кочевников. Если они шли из Заморья, то маршрут мог быть только через балтов, славян или опять же Русь (полностью или частично).

Совершенно очевидно, что все коннотации этого риторического периода в этом толковании вполне согласуются (прямо по закону лексической семантики Ю.Д. Апресяна: «Это и есть основной семантический закон, регулирующий правильное понимание текстов слушающим: выбирается такое осмысление данного предложения, при котором повторяемость семантических элементов достигает максимума» – «Лексическая семантика», М., 1995, с. 14,  http://genhis.philol.msu.ru/printer_67.html). Невероятно для автора текста, а также, видно, и для императора Франкии, что свеоны были из народа рос и были послами хакана росов. Однако из уважения к ромейскому императору они были приняты как его агенты с непонятной миссией.

Таковы фактические сведения из текста. Как видим, ситуация не соответствует Губареву и доминирующему мнению историков, признающих в каком-то виде утверждения русов-свеонов за факт, либо повышая, как Губарев, либо умаляя значимость факта (например, до «недоразумения», как А. Олейниченко – https://alex-oleyni.livejournal.com/29660.html). Я даже не пытался изучать все толкования. Упомяну лишь фэнтэзи послов «русского каганата», как у Е.С. Галкиной – http://www.uhlib.ru/istorija/tainy_russkogo_kaganata/p2.php, или объективисткую версию росов-шпионов, как у Е.А Шинакова – https://cyberleninka.ru/article/n/tri-pervyh-upominaniya-rusov-rosov-kontsa-30-nachala-40-h-gg-ix-v-v-mezhdunarodnom-aspekte). Разумеется, можно даже предположить, что это на самом деле были росы-свеоны, которые как-то запутались в земных и словесных путях. Но тогда резонен вопрос, могут ли такие болваны быть послами и какой болван должен был их назначить? Явно не такие люди, бегающие по свету с кошачьими призывами к дружбе, создают государства.

Так или иначе, нужно не строить гипотезы о вероятностях события, а извлекать авторско-геройное видение и видимый ими современный мир. Это значит обнаруживать по логике поэтики исторический космос, конкретную онтологию события бытия. Только она, а не мнительные детали свидетельства, является подлинностью и объективным фактом прошлого. Не заметить этот факт – всё равно что не прочитать текст. Это выгодно и удобно, когда хочешь навязать тексту своё задушевное, установочное содержание, т.е. своё видение и нынешнюю онтологию. Так именно у Губарева появляется фантом «первой» «свеонской Руси» и совершается подмена в учёном сознании прошлой реальности современной.

И это тем легче провести, что используются и элементарные навыки подтасовки текстов.

В развитие идей заморскости руси Губарев ссылается на сведения из Книги Иосипона 10 в.: «Сообщение, что русь размещалась между саксами и англичанами, прямо указывает на Фризию. Однако далее книга отмечает, что «Руси живут на реке Кива, впадающей в море Гурган». Ф. Вестберг   отмечает   это   противоречие   и   считает   последнюю   строку   поздней   вставкой» (https://www.academia.edu/26857101/Губарев_О_Л_Пояша_по_собе_всю_русь_что_подразумевала_эта_фраза_Took_with_Themselves_All_the_Russes_What_Exactly_Does_This_Mean). Если в самом деле Кива-Днепр, впадающий в Каспий, – ошибка, вставка, то свидетельство нерусскости руси просто феноменально.

Однако если посмотреть подлинный текст, то видно, что в документе всё совсем не так. Не «русь размещалась», а сообщение об имени руси размещено после сообщения об именах саксов. А потом идут сообщения о местах их проживания. И риторическое построение, и реальность, по Иосипону, совсем другие. Тем более, если учитывать, что риторическая конструкция и видимый разнобой последовательности и якобы вставок заданы целым сообщением «Таблицы народов»: руси прямо возводятся к мифическому первопредку, четвёртому сыну Иафета, Тирасу, т.е. к турку, а не фризу (если уж говорить о национальной принадлежности русов). Извлеку главные элементы конструкции: «Ной родил Сима, Хама и Иафета. Сыновья Иафета: Гомер, Магог, Мадай, Яван, Тувал, Мешех и Тирас…. Тогарма составляют десять родов, от них Козар,  Пецинак… Все они живут на севере, и имена стран их — по именам их, и они живут по реке Итиль… Сыновья Явана — феки, живущие в стране  Иония и Македония. Мадай — это Альдайлаш, живущие в стране Хорасан. Тувал — это Тоскани, живущие в стране Тоскана на реке Пиза. Мешех — это Саксани. Тирас — это Руси. Саксани и Энглеси живут на великом море, Руси живут на реке Кива, впадающей в море Гурган. Алиша — это Алемания…» (http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/X/Kniga_Iossipon/text.htm). Даже ошибка впадения Днепра в Каспий в этом контексте оправдана (и доказывает однородность текста), если понимать, что названа не конкретная река, а водная сеть проживания, контролируемая русями, равная перифразу «реки Киева» или арабскому Нахр ас-сакалиба, Славянская река. Она, по многим арабским свидетельствам, входила в Каспий (например, по ал-Масуди, сер. Х в., через Дон по рукаву в Итиль – http://ruspravda.info/Arabskie-istochniki-o-Slavyanah-i-Rusah-365.html).

Губарев не только игнорирует прямые утверждения, не только сознательно редактирует слова и конструкции текста, но и фальсифицирует систему географических и этнических значений. Разумеется, кстати тут и Вестберг, который ещё 100 лет назад провёл удобную для Губарева системную правку Иосипона, соотносясь с его арабским (!) переводом (полностью перекроены предложения, Тирас записывается праотцем русей, саксаней и энглеси, Кива превращаена в Куру – http://starieknigi.info/Knigi/V/Vestberg_F_F_K_analizu_vostochnyh_istochnikov_o_Vost_Evrope_1908_ZMNP.pdf).  О какой же науке тут можно вести речь?

И это не единичная практика. Исключительно для того, чтобы «согласовать ряд противоречивых указаний в ПВЛ и книге Йосиппон», привлекается ещё и «Баварский географ» с коллективным переводом-редакций (С.В. Кончи и А.А. Александрова): «Руссы, сила (войска) которых свободные мужи фризские». Не буду подробно разбирать этот перевод, поскольку источник в целом состоит почти сплошь из тёмных мест. А упомянутое темное место на самом деле в ближайшем контексте выглядит так: «Caziri ciuitates C. Ruzzi. Forsderen. Liudi. Fresiti. Serauici. Lucolane» (цитата выделена). Совершенно очевидно, что тут перечисление отдельных слов (о чем говорит простейшее наблюдение об употреблении точки автором, грамматическом, а не лексическом), которые при желании, смешивая сразу кучу языков (латинский, английский, немецкий, славянские) и традиций письма можно толковать как самые разные фразы. И мне попадалось несколько толкований, в том числе смело антинорманистских. Неопределённость современной ситуации чтения этого текста см.: П. Коматина. Славянские этнонимы «Баварского географа»: историко-лингвистический анализ – https://cyberleninka.ru/article/n/slavyanskie-etnonimy-bavarskogo-geografa-istoriko-lingvisticheskiy-analiz.

Однако если принять, что все такие идеи в самом деле записаны в текстах (что росы в одном случае  свеоны, в другом фризы), то, во-первых, сразу декларируется надтекстовая системность содержания этих источников, отчего, во-вторых, логично считать и все другие западные источники достоверными картинами реальности. И тогда очень обоснованно можно отождествить героев реальных историй и фольклорных легенд: «В последнее время признание получила гипотеза о тождестве знаменитого вождя норманнов Рёрика Фрисландского и Рюрика, первого князя Руси».

Суть в том, по Губареву, что реальный фриз-рус Рёрик натурально призван, как написано-де юридически точно в ПВЛ, и создал Русь. Не буду подробно останавливаться на губаревском конструировании этого мифа. Прежде всего потому, что он задолго до губаревской реанимации уточнён по существу и по конструкции прежде всего А.Л. Никитиным. Его позиция основана на системном анализе археологических, нумизматических, топонимических, лингвистических данных, и прежде всего на поэтике ПВЛ. Важнее всего, как именно Губарев изобличил «противоречивость   и   во   многом   субъективный   характер   основных   возражений» Никитина. «По мнению А.Л. Никитина, имя Рюрик на Руси встречается редко… Поэтому Никитин считает, что   Рюрик   не   является   исторической   личностью», «опровергает историчность Рюрика и приписывает Рорику Фрисландскому ободритское происхождение». И вообще Никитин отличился «недоказанными   утверждениями, недостоверными   ссылками   и   использованием   цитат, отсутствовавших в оригинальном источнике». «Многочисленные   гипотезы   о   связях   Рорика  / Рюрика с балтийскими славянами и их вождями… никакой реальной основы под собой не имеют» (К вопросу об идентичности Рюрика и Рорика Фрисландского // Valla, 2016, №  2, с. 9-25 – https://www.academia.edu/29516644/К_вопросу_об_идентичности_Рюрика_и_Рорика_Фрисландского). Даже на основе этих реплик ясно, что Губарев вовсе не вник в версию Никитина и просто зачеркнул даже немногие упомянутые доводы, причем вторичные. Не оспаривая их по существу, Губарев только сводит к абсурду и взывает к очевидной бессмыслице и недобросовестности. Чья бы корова мычала. Тем более, что сам он излагает подобную же гипотезу «о связях Рюрика» с фризским-росским Рориком, которая в отличие от гипотезы Никитина абсолютно прямолинейна и не основана на анализе языковых и поэтических жанров и конструкций (только на упомянутых выше ложных чтениях и текстовых подтасовках).

Не собираясь быть адептом и адвокатом Никитина, приведу всё же сводку его главных мотивов по теме в виде последовательной нарезки цитат, чтобы стало заметно отличие:

«Новгород на Волхове, чья древнейшая мостовая датируется 953 г., в 60-х гг. IX в. еще не существовал…

До 20-х гг. XI в. не существовала лексема "варяг/варяги"…

Весь этот рассказ… можно посчитать традиционным "клише" приглашения на царство… легендарного основателя… Легенда не о государе-основателе, а эпонимическая легенда о приходе трех братьев…

Первоначальные эпонимы оказались забыты, а сама легенда приспособлена к условиям Новгорода…

Основная заслуга разработки биографии Рорика Ютландского, определение его места в событиях того времени и идентификация его с Рюриком ПВЛ принадлежит Н.Т. Беляеву…

Происхождение самоназвания "рос/русь", связанного с фризами Рустрингена, которые, в свою очередь, оказались по ряду причин в тесном контакте с вендами-ободритами…

Рорик отнюдь не является "культурным героем", будучи личностью вполне исторической…

Рорик Ютландский оставил свой след не на землях Великого Новгорода, а в памяти вендов-ободритов…

Рорик действительно должен был прийти в славянские земли с "русью" Рустрингена, только не на берега Волхова, а на берега Мекленбургской бухты…

Ни сам основатель (Рюрик), ни "русь", от которой "стала называться земля Руской", не оставили никаких зримых следов своего пребывания в Новгороде на Волхове…

Сказание о приходе Рорика/Рюрика к "словенам" сфрормировалось не на почве Великого Новгорода или Киева, а значительно ранее, на землях вендов-ободритов, и лишь много времени спустя было инкорпорировано в ПВЛ в малоузнаваемом виде» (Основания русской истории. М., 2001 –  https://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/nikit/06.php).

Как видим, Никитин анализирует и соотносит факты исторической реальности и легенды, показывает, в какой последовательности и когда они отражались одни в других, где и во что трансформировались и как сохранились в ПВЛ. Т.е. он моделирует генезис летописной легенды о Рюрике, рожденной реальными обстоятельствами в других землях, а потом перенесенной оттуда переселенцами. Хотя, разумеется, как водится, факты всегда можно натянуть и уж наверняка уточнить (разбора этого я вовсе тут не касаюсь), его схема конструктивно стройна и непротиворечива, а субъективность состоит только в том, что такая работа по силам только очень знающему и строго мыслящему субъекту.

Губареву стоило бы позаимствовать подобное филологическое внимание к текстам хроник и легенд, чтобы замечать разновременность, многослойность, сделанность, условность и не воспринимать все кажущиеся высказывания прямым текстом. При этом, однако, воспринимать тексты буквально, а не по установкам, как он это демонстрирует не только при чтении древних текстов, но и современных, даже по его собственной специальности. Да, можно думать, что иноязычных текстов сам он, может, и не читал, но ведь как можно не читать объекты своей профессиональной критики. И это замечаю, увы, не один я. См.: А. Пауль. Чукча не читатель, чукча писатель – http://pereformat.ru/2015/10/chukcha-pisatel/.

Впрочем, нет сомнений, что читано всё. Однако установки и нежелание воспринимать всерьез (как тексты, так и оппонентов) порождают абсолютно безответственное отношение к чужому и своему слову. Если пренебрежение к другим, не своего клана, для современных историков, да вообще учёных, скорее уродская нравственная норма, то невосприятие исторических текстов – просто тупик мышления. Смотреть в книгу и видеть лишь фигу (фиговый лист приличной установки, надеюсь, не то, что им прикрыто). К сожалению, в любой книге воспринимается одна и та же фига.

Но откуда-то же установка формируется? Из чтения первых важнейших и древнейших книг, содержание которых считается неоспоримым. В данном случае это ПВЛ. Именно её сюжеты, воспринятые в определенном навязанном ключе и образуют установку. Тематически важен прежде всего сюжет призвания варягов. Прошу заметить, что Губарев и тот же Никитин воспринимают его одинаково. И, хотя и строят несколько разные объяснительные схемы, возводят летописного Рюрика к историческому Рорику, а русь – к фризам, якобы Рорик-Рюрик взял с собой «всю русь» и переселился в Приильменье. Увы, это представление основано на неправильном чтении этого (пояша по собе всю русь) и других мест ключевого эпизода летописей.

Ошибки начинаются со слишком вольного превращения неорфографических записей в современный текст. Обычно не придают должного смыслового значения графике текста (слитность написания, пробелы, точки, двоеточия между буквами, титлы или диакритики) которая, однако, кроме упаковки букв, акцентирует логику высказывания – прежде всего отображает жанровую синтагму и её риторический строй. В разной переписческой традиции эти элементы значат что-то свое. К сожалению, из всех летописей только Ипатьевская пока представлена в виртуале с полной точностью. В других случаях есть лишь плохие фото, фальсифицированные PDF или транслитерации, где вспомогательные знаки либо не видны, либо проигнорированы, либо вовсе исправлены. Тем не менее даже по доступным данным можно заметить особенности летописного редактирования списков. Древность представления о сообщаемой ситуации проявляется по-разному: в неполной прописанности слов или в отсутствии ясной разбивки слов и предложений, в смешении понятий, в плохой согласованности грамматической и логической конструкции. Максимум смысловой и оформительной неопределённости имеется в Радзивилловской летописи, более связна Лаврентьевская (хотя слова почти не отделены друг от друга, т.к. список технически более ранний), хорошо грамматически упорядочена Ипатьевская летопись. При этом она сохраняет более полный вариант того же прообраза, что и Лаврентьевская (см. хотя бы Никитина: «Лаврентьевский список содержит не "редакцию Сильвестра 1116 г.".., а текст той же редакции, что и список Ипатьевский, но в несколько сокращенном виде»). Все более поздние версии отличаются уже не столько графикой, сколько явной тенденциозной логикой (авторы уже точно не сомневались, кто такие русы и Рюрик, что варяги – немцы и т.п.; см. очень показательную правку в Хлебниковском списке 16 в. – https://vivaldi.nlr.ru/bc000001339/view/?#page=16).

Таким образом, необходимо сличать графику списков, чтобы по разночтениям заметить смысловые проблемы, которые переписчики преодолевали всякий раз по-своему. При этом, чтобы верно истолковать акценты, необходимо понимать жанровую и риторическую норму времени составления (не переписки!) летописей, 11-13 вв.. Доминирующий литературный стиль той древней эпохи – перифрастический способ изложения: понятие или суждение сопровождается, дублируется пояснительной формулой (определением). По минимуму, это в самом деле слово и описательный оборот при нем (хотя бы эпитет). В этом ключе классические «хитроумный Одиссей», «с перстами пурпурными Эос» или сокращения кенингов («сын Одина», «метатель молота», т.е. Тор). Древнерусские перифразы, стандартные для стиля высокой русской словесности того времени, не такие ритуально завершённые и упрощённые. В них сохранена ранняя стадия воображения, в которой действовали социально-бытовые фигуры без особого пафоса и слишком умозрительных красивостей. Обычно это риторические дуплеты тематического повода и проблематического довода (в случае длинных рядов перечисления также умножающихся парами).

Это довольно исследованная тема по «Слову о полку Игореве», в котором имеется максимальная для того времени эстетическая развитость стиля. Тем не менее плохо понимаемая. Большинство «тёмных» мест кажутся такими, оттого что неверно вычленяются пары перифрастических оборотов. Например, «Боян бо вещий, аще кому хотяше песнь творити, / то растекашется мыслию по древу, / серым вълком по земли, / шизым орлом под облакы». Обычно этот оборот воспринимается как тройственное сравнение воображения Бояна с движением по растительному, звериному и птичьему пространству, с невольным приписыванием сказочных мотивов (вплоть до исправления «мысли» в мысь-белку). На самом деле тут перифрастически, дуплетно изображено чтение текста с доски-древа: творить песнь по-бояньему (по-старинному) – это вольно вдумываться в старые доски (нефигуральная пара-тема), т.е. ползти волком-охотником по знакам, но воспарять воображением-толкованием до небес (фигуральная расшифровка-проблема).

Летописи по сравнению со «Словом о полку» намного проще по сочетаемым парам. Тем не менее возможностей для ложного восприятия синтагмы множество. Легко понять, почему неверно воспринято обсуждаемое место «пояша всю русь». Потому что из целого выхватывается какое-то количество слов и произвольно превращается в одно высказывание. В данном случае слова, откорректированные в одно предложение на основе трёх однородных сказуемых и зачинающих союзов «и» вопреки тому, что всё это же появляется дальше и в четвёртый раз: «И изъбрашася трие брата с роды своими, и пояша по собѣ всю русь, и придоша къ словѣномъ пѣрвѣе. И срубиша город Ладогу». В переводе О.Н. Творогова: «И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли прежде всего к славянам. И поставили город Ладогу». Троекратность предиката навязана из другого жанра, и тут же в угоду ошибке произведена правка не только исходной графики и конструкции, но и грамматических формантов: по себе превращено в с собой. Изменен не только падеж, но и лексическо-семантический разряд: фразеологизм со значением «подобный себе» заменен рядовым сочетанием присоединения к чему-то, что автоматически переакцентирует употребленные коннотации в словах пояша (вместо «найти, подобрать» по себе, а в 12-13 вв. актуально и «взять в жены», использовано «взять в дорогу» как багаж), роды своими и русь (которые толкуются как синонимы, т.е. отождествляются).

Чтобы обнаружить подлинную синтагму, прежде всего нужно выделить риторические дуплеты, которые хорошо чувствуются ритмически, а четко паруются единством одной частной мысли, аналитически выявляемой и обязательно завершенной в границах пары. В Ипатьевской летописи полу-пары почти всегда выделены и точками.

Вот как там выглядит сюжет призвания с выделением пар:

«И изгнаша Варѧгы за море . и не даша имъ дани .

и почаша сами в собѣ володѣти . и не бѣ в нихъ правды .

и въста родъ на род̑ . и быша оусобицѣ в них̑ .

и воєвати сами на сѧ почаша . и ркоша поищемъ сами в собѣ кнѧзѧ .

иже бы володѣлъ нами и рѧдилъ . по рѧду по праву .

идоша за море к Варѧгом̑ . к Руси . сіце бо звахуть . ты Варѧ̑гы Русь .

ӕко се друзии зовутсѧ Свеє . друзии же Оурмани . Аньглѧне . инѣи и Готе . тако и си

ркоша . Русь . Чюдь. Словенѣ . Кривичи . и всѧ

землѧ наша велика . и ѡбилна . а нарѧда въ неи нѣтъ . да поидете кнѧжит̑ и володѣть нами .

и изъбрашасѧ . триє брата . с роды своими . и поӕша по собѣ всю Русь .

и придоша къ Словѣномъ пѣрвѣє . и срубиша город̑ Ладогу».

Очевидно, что каждый кусок текста не является предложением в современном понимании. Хотя почти в каждом есть свои подлежащее и сказуемое, разные предикаты каждой пары привязаны к сквозным субъектам, порой безличным, прямо не названным. По смыслу выделяются три предложения: 1) изгнание-претерпевание, мотивация-поиск кандидатов, 2) призыв, 3) приход. Каждое, как сказано, двоится парами смыслов. С учетом этой конструкции, уже легко заметить место оборота «пояша по себе всю русь» и вывести его значение во фразе. Это первая часть сообщения о приходе, в которой сформулирована общая суть прихода: решились родом, коллективом семьи, – завладели Русью (уже придя, пояли, подобрали по себе и женились). А затем уже детали: пришли сначала к словенам, а потом распространились (формально – к словенам Приильменья, но текст упакован так, что это могут быть, по Никитину, и Мекленбургские словене со своим Старгородом и Лагодой; что, конечно, вторичные обстоятельства).

Это подтверждают и другие детали периода. В мотивации необходимости власти сказано: «ркоша поищемъ сами в собѣ кнѧзѧ». Сами в себе – оборот вообще недвусмысленный, и это сказали все жители русской земли, без различения по родам. А потом пришедшие варяги руси подобрали по себе и под себя всех в Руси, но прежде всего всю русь, что сделать легче из-за исконного родства и еще сохранявшейся памяти о родстве (и, конечно, языкового взаимопонимания).

Разночтение из Радзивилловской летописи  (к сожалению, первый кусок оборван): «И избрашас(я) 3 брат(ь)я с роды своими. и пояша собѣ всю русь», – вообще прямолинейно проясняет мысль, сообщая о том, что братья взяли русь себе, а не с собой. В Лаврентьевской летописи противоречие поиска князя в себе, но призыва издалека уже устранено: «Поищемъ собе князя», «И изъбрашася 3 братья с роды своими, пояша по собе всю русь».

Очевидно, что у разных переписчиков, чем дальше тем больше, памяти о прошлом уже не было, а противоречие варягов руси из заморья и руси, их призывающей, уже ломало мозги. Именно поэтому дано решительное напоминание о том, что варяги и русь – одно: «Идоша за море к Варѧгом̑ . к Руси . сіце бо звахуть. ты Варѧ̑гы Русь . ӕко се друзии зовутсѧ Свеє...» – Пошли за море к варягам, к руси. Так ведь зовут тех варягов – русь. Как вот другие зовутся свеи. «Ты варяги» относится к прежнему упоминанию варягов (те, к кому пошли), и не объединено с «се друзии», будто другие тоже варяги; объединение по именованию: зовутся русь, как и любые другие зовутся. Таким образом, коннотационно народы и варяги – разные категории предметности, повествователь колеблется в определении статуса варягов и допускает, что есть две руси: народ русь (на Руси) и «род» русь, русь варяжского рода-типа (то тут, то там, толком не понятно, где). В Радзивилловской летописи акцентирован момент самоназвания варягов: сицѳ бо тии звахус(я) варязи рус(ь) яко. В Лаврентьевской конфликт понятий варягов и руси уже осознан и затушевывается: Сице бо ся зваху тьи . варязи суть. яко...

Итак, сюжет с призванием в источнике совсем не таков, как считается. Во-первых, он не юридически-реалистический, хроникальный, как считает Губарев (и норманисты), а в самом деле, по Никитину, легендарный, т.е. стихийно сложившийся из нечётких воспоминаний, устной передачи, различных письменных источников, путём переработки всех этих сведений по авторитетному книжному образцу. И даже в таком превращении, во-вторых, речь однозначно идёт о внутренних отношениях народа руси с какими-то князями руси. Это сказано точно, хотя мотивировано абсолютно противоречиво. Если противоречия не пытаться затушевать и преодолевать, а наоборот, выявить и осознать, то можно будет сформулировать реальную проблему того времени. Нужно не продолжать, усугубляя, начатое тогда переосмысление текста, отыскивая различных исторических кандидатов для руси, варягов, Рюрика. Этот стандартный подход историографии нелогичен и аллюзивен: произвольно (по созвучию, «очевидности», авторитетному заверению) берутся из других источников как бы подходящие сведения и используются как объяснительная колодка. Нужно сначала восстановить реальную ситуацию на Руси. И тут нужно действовать с двух сторон, как на самом деле наука и действует. Собирать, систематизировать все естественные данные (климата, географии, археологии, генетики и т.д.), моделируя из них непротиворечивую картину. И, самое главное, на основе всех верно прочитанных источников книжности, фольклора, языков установить реальную динамику в развитии языков и языкового сознания. Только это может дать верный, исторически уместный и подлинный объяснительный ключ, декодер расшифровки текстов и реальных отложений.

Возвращаясь к конкретике летописного сюжета, в двух словах обозначу логику решения проблемы.

Если не считать, что исходная мотивация в летописях вообще ложная, то следует признать верной только ее противоречивую суть. В самом деле князья руси были за каким-то морем, а народ русь и соседи попросили их вернуться. Что было меж ними, почему, зачем – это первые правильно поставленные вопросы, указывающие на неизвестную нам историю, вместе с обычными «кто, где и когда». По сути события понятно, что конфликт скрывается не в принадлежности имен, онимов или апеллятивов, а в делах носителей имён. Кем бы ни были русь и Рюрик, это абсолютно конкретные персонажи. Меч, инструмент, предметы обихода не могут сказать сами и точно, кем были их хозяева. Франкские хроники тоже не говорят прямо о Новгороде и руси. Прямо может сказать только сам язык в письменных, устных, старых и современных жанрах и образцах, который так или иначе отразил и сохранил бытовавшую тогда реальность. Из всех сохраненных субъектов этого сюжета, только варяги наименее определенны. Тем более, что само слово появилось и стало переосмысляться как раз во время составления летописей. Но что было в качестве прообраза?

Колебание повествователя в отношении варягов свойственно всему тексту ПВЛ. Они то выделяются как общий род, категория народов, то перечисляются в ряду других народов: «Въ Афетови же части сѣдить русь, чюдь и вси языцѣ: меря, мурома, всь, мордва, заволочьская чюдь, пермь, печера, ямь, югра, литва, зимигола, корсь, лѣтьгола, либь. Ляховѣ же, и пруси и чюдь присѣдять к морю Вяряскому. По сему же морю сѣдять варязи сѣмо къ вьстоку до предѣла Симова, по тому же морю сѣдять къ западу до земли Агаряньски и до Волошьскые. Афетово же колѣно и то: варязи, свеи, урмане, готѣ, русь, аглянѣ, галичанѣ, волохове, римлянѣ, нѣмци, корлязи, венедици, фряговѣ и прочии». Не сложно понять, что варяги как инонародные наёмники (викинги, немцы) – это уже поздний примысел, возникший на основе толкования летописей с помощью иноязычных источников (византийских и скандинавских). И он был возможен как раз потому, что сохранялся в памяти наднациональный, наднародный категориальный статус варягов.

Как общая категория в ПВЛ они выделяются исключительно по территориальной привязке к Варяжскому морю, морю вообще, заморью. Название типовое с распространённым именем поморян  и Померании, поморов и Поморья. Это продуктивная модель образования. Очевидно, что поморянами можно назвать тех, кто живет исключительно по берегу моря, а других народов по этому же морю пока нет. Значит это первопоселенцы, исконные жители. Если всё море названо Варяжским, то все поморские и прочие новые народы вокруг произошли от варягов (так в ПВЛ и сказано). И тогда, очевидно, варяги были не только отцами-нарядниками, но и первопроходцами и осваивателями моря, раньше поморян. Это значит, что исходно варяги были связаны с морским, вообще водным промыслом и организацией околоводного обустройства хозяйства. Прежде всего люди селятся около источников воды, которые обеспечивали существование (питьём и едой), а в то время были и самыми удобными путями сообщения.

Никакой большей определенности о варягах из летописей извлечь нельзя. Необходимо привлекать другие данные и оттуда (мифический Вещий Олег, Ѡлегъ, ѡлгъ) и из других книжных и фольклорных текстов (Волос, Вольга, Волх), из других языков (волохи, болгары-волгары) и т.д. и т.п. Я эту проверочную и поисковую работу проделал в книге о Волге (см. Сводка тем книги "Гидроним Волга как упаковка реальной и языковой истории") – https://inform-ag.ru/publications/19/). Так что не буду впихивать в открытые двери книги тех, кто туда не хочет из-за неумения читать. Тем не менее другого выхода нет. Все равно придётся научиться читать без установок иллюзий и делать выводы не по аллюзиям.

---

Книга по этой теме, добавленная для продажи:  "Гидроним Волга как упаковка реальной и языковой истории. К методологии сравнительно-исторического исследования на примере конкретной этимологии. 2017, 178 с."