Так называемый (с подачи хорватского историка и священника Ф. Рачки) Именник болгарских князей (ошибочные, вопреки словам источника, варианты: царей, владык, ханов) уже более 150 лет, с момента публикации его в 1866 г. А.Н. Поповым в составе древнерусского Еллинского хронографа (15-16 вв..), имеет статус очевидного, но не вполне понятого источника. Дело в том, что в типично древнерусском тексте, размером с одну страницу, в каждой фразе русскими (кирилловскими) буквами записаны с виду совершенно нерусские слова (или словосочетания).

На письме они никак не выделены и риторически не мотивированы. Но и весь этот текстовой фрагмент кажется неуместным по общему контексту, в сюжете хронографа, хотя и обозначен всё-таки треугольником точек в Погодинском списке или, непоследовательно, буквицами первого слова в других списках. Перечень неизвестных «князей» и сказочных лет «обону страну Дуная» механически разрывает библейскую историю об иудейских и вавилонских царях 6 в. до н.э. Попов: «Непосредственно за IV книгою царств в обоих описываемых списках помещена следующая в вышей степени замечательная вставка: "Авитохолъ житъ лѣтъ  ҃т. родъ ему доуло. а лѣтъ ем диломъ твиремъ…" Откуда взята эта вставка – решить трудно. Содержание ее – хронологический перечень Болгарских князей… Имена не все известны доселе из Византийских источников; известные – передаются довольно верно… За вставкою о Болгарских князьях следует статья Амартола о Навходносоре» (Обзор хронографов русской редакции. М. 1866, с. 25-27 – https://books.google.ru/books?id=zaJeAAAAcAAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false).

Как видим, только из-за упоминания Дуная и сходства имён с византийскими образчиками 9-10 вв. автоматически предполагается, что рассказ идёт о временах Болгарии 2-8 вв. н.э. Но даже ограниченное сходство в исторических источниках указывает на то, что список князей составлялся не на основе византийских подсказок, скорее наоборот, византийские имена были вариантами какого-то древнего источника-прообраза.

Насколько возможно детально история создания памятника прежде всего из болгарских прототекстов обобщена Л.В. Гориной: «Давно был поставлен вопрос о существовании обширного болгарского сборника, к которому, независимо друг от друга, обращались составители русских исторических сочинений. Таких сочинений немало, но ввиду сложности сюжета автор намерен ограничиться рассмотрением трех древнерусских памятников. Это - Архивский хронограф, Еллинский летописец первой редакции и Галицко-Волынская летопись» (Болгарский хронограф и его судьба на Руси. София, 2005, с. 27 – http://apostolov.com/tschilingirov/rus/gorina_2005_vv.htm). См. резюме сведений в исполнении Г.Д. Шкундина – http://knowledge.su/i/imennik-bolgarskikh-khanov. Болгарское участие легко подтверждается Чаталарской надписью 9 в. в обычном чтении, где есть оборот CΙΓΟΡ ΕΛΕΜ, сходный с Именником, но точно болгаризованный словесно (бол. сигурен – верный) и по смыслу, т.к. противопоставляется исчислению лет по ромейским индиктам. И тогда библейский характер видимого сюжета тоже значим и как литературная особенность, и как инструмент датирования. Д.И. Полывянный: «В литературном «конвое» Именника присутствует, например, библейский перечень потомков Адама от его сына Сифа до сыновей Ноя - Сима, Хама и Иафета (Быт.5:1-32), который мог задать не только модель описания правлений болгарских государей в «Именнике» («[Имярек] жил (житъ) лет [число]»), но и многолетние сроки их правлений» (Известия о начале болгар и Болгарии в средневековых византийских и болгарских исторических сочинениях // Cursor Mundi: человек Античности, Средневековья и Возрождения. 2018, с. 155 – https://cyberleninka.ru/article/n/izvestiya-o-nachale-bolgar-i-bolgarii-v-srednevekovyh-vizantiyskih-i-bolgarskih-istoricheskih-sochineniyah). Горина: «Факт соединенности части третьей и четвертой книг Царств с Именником болгарских ханов позволяет сделать предварительный вывод, что славянский перевод Библейских текстов был известен болгарскому составителю» 9-10 вв., в «канцелярии князя Симеона» (с. 33, 35 – http://apostolov.com/tschilingirov/rus/gorina_2005_1.htm).

Как видим, византийские и болгарские источники одновременны, параллельны, и значит они тоже вторичны относительно неизвестного прообраза.

Тем не менее на почве этого твёрдого предположения (установочного вывода если не о византийском, то болгарском происхождении) занялись историографическим обоснованием имён и лет князей и лингвистическими разгадками непонятных «неславянских» оборотов речи. Историографическое обоснование свелось к сверке и согласованию всех ранее установленных источников с этим и к подсчётам моментов (болгарские – значит в такие-то века пришлые из-за Дуная угры, гунны Тулу, или тюрки Туру(г), смешавшиеся со славянами). Лингвистическое решение, вытекая из такой этничности болгар, свелось к подбору к загадочным словам наиболее подходящих тюркских/ угорских слов и систем.

В историко-филологическом единстве это впервые исчерпывающе, хоть и кратко, в длинной сноске, сделал А.Ф. Гильфердинг:

«Племена Уральскаго корня» «уже въ концѣ V вѣка приблизились къ Придунайскимъ землямъ» (с. 20). «И такъ мы видимъ здѣсь перечень Болгарскихъ князей: пятеро держали княженіе по ту сторону (т. е. на сѣверной сторонѣ) Дуная, и при нихъ носили остриженные волосы; а слѣдующіе князья, начиная съ Испериха (Аспаруха) «и доселѣ» владѣли на южной сторонѣ Дуная» (с. 21). «Разница восьми лѣтъ, лишнихъ въ Славянской записи противъ Византійскихъ источниковъ, приходясь на столь длинный періодъ времени должна быть признана совершенно ничтожною и могла произойти просто отъ того, что запись наша, обозначая, сколько продолжалось каждое княженіе, принимала неполные года за цѣлые» (с. 22). «Кромѣ имени рода запись прибавляетъ къ каждому князю какую-то непонятную формулу… Обычай давать прозвище году обыченъ на Востокѣ, и мы можемъ полагать, что онъ былъ заимствованъ Болгарами… Каждое княженіе имѣетъ подобное прозвище... Явное сходство съ словами языка Мадьярскаго и сродныхъ ему языковъ Уральской вѣтви Финскаго племени, Вотяцкаго и Зырянскаго… Представимъ читателямъ объясненіе записи, какъ мы могли его сдѣлать при весьма бѣгломъ поискѣ въ словаряхь этихъ нарѣчій. Будемъ переводить запись» (с. 22).

«Авитохолъ жилъ 300 лѣтъ. Родъ его Дуло (т.е. Опустощитель: по-мадьярски dulo, dерорulаtог), а названіе лѣтъ его диломъ (?) твиремъ (… я исполненъ, я совершенъ)… Гостунъ, намѣстникъ, — 2 года, родъ его Ерни; а названіе лѣтъ его дохсъ (сравн. вышеприведенное имя черноризца Тудора Доксова) твиремъ. Куртъ держалъ (т.е. княжилъ) 60 лѣтъ. Родъ его Дуло, а названіе его лѣтъ: я есмь помощникъ или я обиленъ помощью… Безмѣръ 3 года, а родъ его Дуло, а названіе его лѣтъ: я есмь помощникъ. Эти пять князей держали княженіе по ту сторону Дуная, съ остриженными головами. И потомъ пришелъ на (сю). сторону Дуная Исперихъ князь, и такъ (продолжается) доселѣ. Исперихъ князь — 61 годъ, родъ его Дуло, а названіе его лѣтъ — я живу въ крови… Тервель — 21 годъ, родъ его Дуло, а названіе его лѣтъ: я почтеніемъ (или славою) исполненъ… (имя князя пропущено) — 28 лѣтъ; родъ его Дуло; а названіе его лѣтъ: добычу добываю… Севаръ — 15 лѣтъ; родъ его Дуло, а названіе его лѣтъ: я утверждаю или я исполняю… Кормисошъ — 17 лѣтъ; родъ его Вокиль, а названіе его лѣтъ: я исполненъ помощи. Этотъ князь «измѣнилъ» родъ Дуловъ, то-естъ учинилъ ему конецъ... въ 7 лѣтъ, а родъ его Укиль (Вокиль) имѣлъ (? горалемь). Телецъ — 3 года; родъ его Угаинъ, а названіе лѣтъ его — погашаю печалъ …; и этотъ иного рода. Уморъ — 40 дней; родъ его Укиль, а прозвище его — диломь тутомъ(?)» (История сербов и болгар // Соч. Т. I. СПБ, 1868, с. 23 – https://archive.org/details/libgen_00299645/page/n29/mode/2up).

В последующие 150 лет ничего иного методологически уже и не делали. Только подбирали слова разных языков и переосмысляли значения «неславянских» формул и только уточняли имена князей и пересчитывали даты жизни (княжения).

Очень скоро лингвистическая догадка И.Ю. Микколы (по подсказке Гильфердинга) нашла хоть и явно надуманный, но самый удобный принцип подбора нарицательных имён, герметически завершённых как восточный календарный архетип и не требующих дальнейшего толкования переменных:  «Тюркские выражения в списке князей, означающие порядковый год в цикле (= название животного) и месяц, указывают начало правления каждого хана»  (Тюркско-болгарское летосчисление // Известия Отделения русского языка и словесности Имп. АН. Т. 18. Кн. 2. СПБ., 1913 – http://библиотека.сувары.рф/books/mikkola_i._tyurksko-bolgarskoye_lyetoschislyeniye.pdf, с. 247). Максимум этой линии, т.е. тупик, представлен сейчас О.А. Мудраком, поупражнявшимся и вширь (по тюркско-чувашским названиям годов и месяцев), и вглубь, вплоть до мельчайших тонкостей восточного календаря (Заметки о языке и культуре дунайских булгар // Ностратическое языкознание. М., 2005 – https://starlingdb.org/Texts/bulgar.pdf).

И основа историографической версии не изменилась до сих пор (список имён и лет князей в источниках всё же ограничен). Например, В.Н. Златарски переучитывал и пересчитывал многократно, вдохновляясь текущими господствующими  (то татарскими, то чувашскими, то гуннскими) идеями. Один из зачинов: «Без да отричаме правилността на филологическите обяснения на Микола,… внесем някои незначителни поправки и пови доказателства… Почнем пак с установени хронологически данни» (История на българската държава през средните векове. Т. I. С., 1918, с. 449 – http://www.promacedonia.org/vz1a/vz1a_prit_01.html). A.A. Тортика отразил норму: «"Именник болгарских ханов", лапидарный источник конца VIII - начала IX в., дает простое перечисление нескольких болгарских ханов, возводя их династию к Аттиле (Авитохол), его сыну Ирнаху (Ирник) и тюркскому роду Дуло. Этот источник представляет собой династическую легенду, содержащую лишь фрагменты позитивной информации. В данном случае важно упоминание наместника Гостуна (возможно это и есть Органа Никифора и Иоанну Никиусского [Чичуров 1980, с. 175]), правившего перед Куртом - Кубратом [Гадло 1979, с. 114], Безмера, возможно, Батбаяна Феофана и Никифора [Куник, Розен 1878, с. 134] и перешедшего через Дунай Испериха - Аспаруха Феофана и Никифора, "сына Худбарда" "Армянской географии"» (Северо-Западная Хазария в контексте истории  Восточной Европы. Харьков, 2006, с. 48 –https://macedonia.kroraina.com/ath/ath_1.htm). Что-то экзотическое см.: И. Божилов, Х. Димитров. Protobulgarica (Заметки по истории протоболгар до середины IX в.). София // Byzantinobulgarica, IX, София, 1995, с. 7–61 – https://www.kroraina.com/bulgar/bozhilov_dimitrov_1995.htm. Так или иначе до последнего времени анализ источника проходил между поиском «математического решения» «календарным выражениям» (исходя из известных историографических дат) (П. Добрев. Надписи и алфавит протоболгар - https://translated.turbopages.org/proxy_u/en-ru.ru.3b6bac95-6573458c-9cd98697-74722d776562/www.kroraina.com/pb_lang/pbl_3_1.html) и истолкованием сути именника как оригинального болгарского документа, отражающего преображение болгар из язычников в христиан. И. Билярски: «Эта хроника была написана в Болгарии в 10 веке, в окружении царя Симеона 1», но текст был не случайной вставкой, а в самом деле «являлся частью библейской IV книги царств» (От мифа к истории или от степи к Израилю // Зборник радова Византолошког института. 2005. Т. XLII, с. 8, 16 – https://doiserbia.nb.rs/img/doi/0584-9888/2005/0584-98880542007B.pdf).

История вопроса как-то освещается почти у каждого автора. Но советую в отношении истории языковых поисков посмотреть очень содержательную и очень критичную главу «Чувашские слова в славяно-болгарском именнике»  из книги М.З. Закиева и Я.Ф. Кузьмина-Юманади «Волжские булгары и их потомки» (М., 1993 – https://сувары.рф/ru/content/glava-iii-chuvashskie-slova-v-slavyano-bolgarskom-imennike). При этом авторы склоняются к тому же пониманию оборотов как числительных.  

Как можно понять, обычно исследования мало касались собственно текста, чтения букв и слов, но исключительно названых установочных идей. Зацикленность замечена давно. Н.С. Державин: «Мысль исследователей не выходила из рамок старых теорий — турецко-татарской, славянской, финской или урало-чудской и пр., получивших ко времени открытия «Именника» уже характер прочно сложившейся традиции» Сам Державин полагал подойти к языку и к этносу через расшифровку текста, но вовсе не пытался это сделать (История Болгарии. М.-Л., 1945, с. 151 и далее – http://www.promacedonia.org/nsd/derzhavin_bolgarija_1945_5.htm).

Между тем даже понятные слова позволяют сомневаться, правда ли речь в документе идёт о балканских болгарах известной эпохи. Например, Гильфердинг (заранее зная, что болгары пришли с северо-востока) перевёл «обону страну Дуная» как «об ону сторону», т.е. по ту, северную сторону Дуная.  Именно это наводит на мысль, что составитель перечня видел картину с Балкан, а значит был болгарским автором. Но ведь текст написан по-русски и дошёл только через русских писателей. И он, конечно, был широко известен задолго до отражения в Еллинском хронографе. С подобного именника, но вполне ясного и уже адаптированного к русским именам, начинается Ипатьевская летопись, более древняя по составлению, чем Еллинский летописец (Се же соуть имена кнѧземъ Києвьскым . кнѧжившим . в Києвѣ . до избитьѧ Батыєва). Почему бы не принять иную, т.е. естественно текстовую точку отсчёта. В том числе по смысловым оттенкам так сделал С. Чурешки: вместе с прежними «княз Безмер управлявал България отвъд (от север) на р. Дунав, тъй като летописеца гледа най-вероятно от мястото на Московското княжество или Новгород» (Именникът на българските князе. София, 2012 – http://www.promacedonia.org/scim/index.htm). Десяток значений объ см. у Срезневского. На практике даже значения места, стороны всегда двусмысленны (та, эта, около, рядом, обок), определяются ситуативно. Лаврентьевская: «Людье оноя страны Днепра в лодьяхъ, об ону страну стояху, и не бе льзе внити в Киевъ». Новгородская 1-я: «Идоша новгородьци на Чьрниговъ съ князьмь Костянтиномь, позвани Всеволодомь; и придоша на рѣку на Оку, и ту ся скопиша вси вои, а князи рязаньстии и сташа об ону страну Окѣ, въ помочь Всеволоду». Псковская 1-я: «Стоялъ объ Окѣ рѣкѣ».

Так что этот, довольно распространённый оборот обоно может иметь и совсем другие  значения. Например: при той, известной стране у Дуная во время оно. Это как-то бы оправдало размещение текста внутри древней истории. Для составителя придунайское летоброение, как одно из четырёх царств, могло иметь какое-то отношение к иудеям, или к кому-то ещё, если последующий за перечнем оборот («По преждереченных царей ассирийских царствовал Навуходоносор») был не случаен. Само собой, по одному слову обоно оможно только подтвердить готовую установку, но нельзя понять полноты текста. Значит, прежде установок и расчётов нужно внимательно прочитать его, не делая установочных допусков. Например, Чурешки указал очевидные причины  ошибок: 1) «Още в начина на първоначална работа с извора» стали «подменя неподправената титла на владетелите като вместо… славянска титла „княз“… в историографията е въведено необоснованата и неприсъстващата в изворите за българската история тюркска титла „хан“». 2) «В предварителното допускане.., че странните словосъчетания в края на всяко съобщение от типа „шегор вечем“ и „верени алем“ представляват названия на животни или годишни кръгове от китайски зверинен календар, взаимстван през Средновековието от тюркските народи». Симптоматично, что это сделано на болгарской почве, вопреки массовому мнению о болгарском своеобразии.

Однако почти 100 лет все размышления основывались на невнимательном и весьма приблизительном представлении о самом источнике. Только М.Н. Тихомиров ввёл в массовый оборот полную картину, дав фото ещё и Уваровского списка и воспроизведя Синодальный несколько точнее, чем Попов  (Гильфердинг… Державин), а отдельно дал «транскрипцию» (точнее, восстановил из титлов и помарок все древнерусские буквы, что вопреки условным навыкам палеографов и компаративистов отнюдь не соответствует транскрипции, произношению).

Авитохолъ жытъ лѣтъ 300, родъ емоу Дуло, а лѣтъ ем(у) диломъ твиремъ.

Ирник житъ лѣтъ 100 и 8 лѣть, род ему Дуло, а лѣть ему диломъ твиремъ.

Гостунъ намѣстникъ сый 2 лѣт(а), родъ ему Ерми, а лѣтъ ему дохсъ твиремъ.

Куртъ 60 лѣть, дръжа, родъ ему Дуло, а лѣтъ ему шегоръ вѣчемъ.

Безмѣръ 3 лѣт(а), а родъ сему Дуло, а лѣтъ ему шегоръ вѣчемъ.

Сии 5 кънязь дръжаше княжение обону страну Дуная лѣтъ 500 и 15 остриженами главами.

И потомъ приде на страну Дуная Исперих князь, тожде я доселѣ.

Есперерихъ князь 60 и одино лѣто, родъ ему Дуло, а лѣтъ ему верени алемъ.

Тервель 20 и 1 лѣт(о), родъ ему Дуло, а лѣтъ ему текучитемь.

Твиремъ 20 и 8 Лѣтъ, родъ ему Дуло, а лѣтъ ему дваншехтемь.

Севар 15 лѣтъ, родъ ему Дуло, а лѣтъ ему тахалтомъ.

Кормисошь 17 лѣтъ, родъ ему Вокиль, а лѣтъ ему шегоръ твиримь.

Сии же князь измени родъ Дулов, рекше Вихтунь.

Винехъ 7 лѣтъ, а родъ ему Укиль, а лѣтъ ему имяше горалемь.

Телецъ 3 лѣт (а), родъ ему Угаинъ, а лѣтъ ему соморъ алтемь. И сий иного рода.

Умор 40 дний, родъ ему Укиль, а ему диломъ тутомъ.

(Именник болгарских князей // Вестник древней истории. 1946, № 3, с. 86-86 –https://www.kroraina.com/bulgar/tihomirov_imennik_bolgarskih_knjazej_1946.pdf).

Но стоит сравнить с самим фото, как легко заметить разночтения. Вот для примера только три строки.

 Неверно переданы точки, пропущен Ъ в первом лѣтъ, не точно переданы титлованные слова лѣт и род (вместо лтѣ и рдо), не отмечена разница написания Ъ (может, Ь или ѣ). Ошибочно указан надстрочный знак над Ерми (там не псили, а что-то более определённое – буквенное титло, П, М, Т или т.п., как в ем). Казалось бы, это пустяки, не отклоняющиеся от норм тогдашнего применения. Однако при сравнении разных списков (что частично, хоть и с путаницей, проделано Тихомировым) и анализе сопутствующих коннотаций они могут подсказать и важные семантические разночтения (например, из-за отсутствия ера не однотипно выделено «имяше горалемь», а не «имя шегор алемъ» рядом с «шегоръ вѣчемъ» и «верени алемъ»). Как ни странно, и ни у одного автора, которого я смотрел, а также ни в одном справочнике нет точного воспроизведения текста в любом из трёх его вариантов. А сверх того добавлены версии, которые не соответствуют ни одному варианту. Неверно отражены написания слов. Часто даны не те буквы (например, Мудрак вместо ука, гаммоподобной лигатуры о+ѵ, кое-где ставит просто ижицу ѵ, как это часто и делали переписчики, не замечая, что ижица рядом употреблена отдельно в значении И), не указаны титлованные сжатия, произвольно переданы еры. Что уж говорить про всякие отточия и помарки.

Приходится давать сверенный с фотографией текст. Все три фото есть на сайте https://www.bgkalendar.com/iztochnici.php?lang=ru. По Тихомирову, палеографически, по почерку, ранним является Уваровский список (кон. 15 в.). А Синодальный (нач. 16 в.) и особенно Погодинский (16 в.) более стандартизованы орфографически, да и прописаны однозначней. Видимо, нерегулярности Уваровского списка больше отражают источник. Поэтому его с ближайшим окружающим контекстом (и с добавками, которые удалось различить) я и привожу.

Надо понимать, что абсолютно выверенный текст в состоянии дать только грамотный палеограф, который имеет доступ к оригинальному списку. Я даже не претендую на такую точность (например, не отметив какие-то знаки титла почти над всеми А). Но предлагаю вполне очевидные вещи, которые можно интерпретировать по фото на основе общих представлений о старом и древнерусском письме.

Прежде всего отмечу, что написания отдельных букв далеко не однозначны (в одном случае я даже поставил ?). Более всего это касается выносных Т и М. За их малостью принятая курсивная т (на самом деле Т с большими боковыми оттяжками) выглядит местами то как обычная Т, то как м, а м – как волнистая линия, что сближает их друг с другом (или с латинской m, или с лежащей З в княз). Это значит, что выбор буквы делается (как нами, так и переписчиками) по гиперкоррекции (по ожиданию, что там должно быть по правилам). Сложность, чтобы сделать гиперкоррекцию научной и не навязывать неуместные правила, как принято. Значимо также место выноса титлованной буквы. Большей частью она размещена между буквами, где должна быть вставлена, в остальных случаях – над буквой, за которой должна следовать. Подтверждением не случайности места выноски является разночтения предполагаемого слова «род» с выносной Д (во всех списках написанной иначе, чем рядовая: среднее между курсивными а и д, но иногда и з). В Уваровском стоит «иного рда», Тихомиров формально передаёт это как «иного рад». При этом в Синодальном переписчиком ошибочно так и сделано «иного радъ», что Тихомиров с сомнением толкует наоборот, почти как записано в Уваровском: иного рода. Дополнительный фокус в том, что в большинстве случаев в Уваровском написано рдѡ, а не правильное родъ. «Ошибочное» написание с омегой в древнерусских летописях встречается редко (но я не изучал и не проверял всё). В Лаврентьевской нет ни одного случая, в Ипатьевской – один, при упоминании о древнейших (!) событиях потопа в рассказе философом Владимиру при выборе веры (ибо Жидовьскыи рѡд въ мори ѡчистишас̑). При этом стоит заметить норму употребления омеги (бессчётно ѿ = от) в сочетании с Д. Вот некоторые из обычных случаев: ѡде-иде / еде, ѡдъва-едва, ѡдинъ-один / един, ѡдаривъ-одарив / удари́в, ѡдежда – удежда, ѡдѣсъную-удесную, въ ѡрдѣ. Летописцы на практике этимологизировали омегу как букву с призвуком (е, у), а сочетание с Д не вызывало аномалий, как в нашем случае. Таким образом, восстанавливать рдѡ можно и в других вариантах – ръдѡ, рода, рѣда, рѡдѣ,  рѧдоу или т.п.

Не буду указывать специально все замеченные разночтения списков, буду отмечать их по мере необходимости.

Начинать расшифровку надо, конечно, с самых понятных слов.

Кажется, что такими являются имена князей, которые, как любое имя собственное, не обязательно понимать, а достаточно принять как есть. Тем более, какой простор для толкований и типологий: тут имена и тюркские, и гуннские, и угрские, и готские, и славянские. Так  бы и было, если бы имена были обычными для читателя и не имели разнописаний. Но обсуждать историографические и лингвистические аллюзии нет смысла. По спискам ясно различаются даже сходные. Авитохолъ – А витохолъ – ?витохолъ, Доуло – Доѵло – Дуло, Ирникъ – Ирнии(г/т)ъ, Исперих – Есперих – Есперерих, Тервель – Тервень, Вокиль – Оукиль. Поскольку некоторые варьируются даже в одном документе, понятно, что это связано с ошибками и правкой последних переписок (нагляден случай Авитохол, где в Синодальном первая буква стёрта, а вместо неё несколько отдельно киноварью вписана А, в Уваровском сохраняется непонятное написание то ли оi, то ли оj, титлованное псилией-запятой, Т или как-то ещё). Тем больше было ошибок, если и орфография написания, прежде всего в исходном тексте, была нечёткой или неустоявшейся. В таком случае переписчики и первые читатели вовсе могли принимать за имена какие-то сочетания слов и автоматически корректировать их (но просто невероятно, что так же уже 150 лет делают историографы).

Например, в библейском контексте и на основе упомянутой библейской модели сообщения заковыристое имя Авитохол легко принять за иудейское и так приписать следом «Авитохолъ жытъ», случайно считая, что речь идёт о библейском жыде-жиде с невероятными летами жизни. Ы и Ъ в этом случае отражают народно-этимологическое понимание (оправдывая место размещения перечня среди иудеев), а ТЪ оставлено по переписческой гиперкоррекции (чтобы было как в исходнике). Но если в исходнике был Ъ (так во всех списках), то либо там не было написания «жить», либо не было строгого различения еров. В болгарских памятниках и в древненовгородском письме ещё вполне сохранялась одноеровая орфография. Технически она более проста. Не случайно А.А. Зализняк называл её «бытовым письмом». Даже не привлекая никаких неканонических источников, опираясь лишь на логику становления письма, описанную Храбром, нужно допустить, что различное нерегулярное правописание «римсками и гречьскыми письмены без устроениа» широко бытовало до классической старославянской (и древнерусской) орфографии. 

Таким образом, задача дешифровки усложняется. Еры где-то нужны, а где-то нет, где-то пропущены, а где-то вставлены зря. Они могут означать и какие-то иные звуки, призвуки (или сочетания). Слова могут быть записаны по незнакомой орфографии, тем более и титлованные слова могут быть восстановлены по каким-то непривычным правилам. А многие имена (скорее все) могут быть совсем не именами князей. И это понятно не только из их разнописания. Как многократно замечено, в тексте, если следовать формальной конструкции, есть видимые пропуски имён собственных. Твирем и Винех можно считать либо собственными именами князей, либо нарицательными («терминами», по Тихомирову, с. 90). В пользу первого решения то, что такой пропуск субъектов, главного слова стандартной, 13 раз повторяющейся фразы, для переписчика маловероятен. В пользу второго, что Твирем – такое имя, которое и в нарицательных контекстах повторяется четыре раза, поэтому его невольно хотелось унифицировать. Оба решения по такой унификации можно объединить только так, чтобы посчитать Твирем не собственным именем и уж, конечно, не числительным, а нарицательным именем какого-то разряда предметов. Только контекстом можно проверить, так это или нет. Но до всякого толкования ясно, что и несобственные термины, «неславянские слова», скорее всего являются искажениями неизвестного написания, которое могло отражать любой язык и произношение. Однако, чтобы рассуждать о каком-то языке, необходимо сначала выделить слова из слияний букв и ошибок. Для начала – исходя только из повторов форм: дилѡм твиремъ, диломъ тверимь, дохсъ втиремь, шегоръ вечемь, шегоръ ве ҃мь, верени алем, текучитем, дваншехтем, тохалтом, шегоръ твиремь, имашегоралемь, соморъ алтемь, дилѡм тѷтѡм. Вероятнее всего, учитывая сходные позиции и возможности технических описок, по-разному написаны дилом (дилѡмъ), тверимъ (твиремь, втиремь), шегоръ (шегор), алем (алемь). Возможно, тохалтом и соморъ алтемь на фоне накопляющихся к концу ошибок (верени алемъ – имя-шегор-алемь) и в непрерывном навязчивом контексте а-лте-ему тоже являются ошибочными написаниями. Можно бы предположить не алтемъ-алтомъ, а по унификации – алем(ь). Это, конечно, удобно (тем более, что так в Погодинском списке), но слишком просто. Всё же два сочетания написаны совсем по-разному. Формально, по еру, делить надо тоха лтом и соморъ алтемь. Возможна в последнем случае и перестановка букв. А и Л к концу написаны так, что если бы не титло, то их можно перепутать (читая, например, соморъ латемь) (да и в Погодинском выглядит как ΛΛтемъ, а Оугаинъ как ОугΛинъ). С учётом модели нужно бы разделить и оставшиеся сочетания текучитем, дваншехтем. Но при отсутствии повторов без семантики это сделать нельзя. Наконец, в шегоръ и соморъ повторяются части, которые можно выделять если не как слова (оръ), то как форманты.

Для этих словосочетаний формально допускают любой язык, но по историографической установке исключают, что это могло быть и какое-то славянское написание и произношение. Хотя бросаются в глаза типично древнерусские вечемь (вѣчемъ), вемь (ведаю / ведаем), читем (чтим). Если это не русские слова, то жытъ тем более. Только по этому обстоятельству очевидно, говоря объективистски, что ни одно из «неславянских» слов, а также имён князей нельзя принимать за чистую монету и читать так, как выглядит. Всё это искажения неизвестного нам текста, но вернее всего – искажение установки восприятия. Абсолютно ошибочно по авторитету переписчиков принимать их установку и превращать её в историографическую. Ведь именно они искажали источник, не понимая его. Историографы узаконивают их непонимание как своё понимание.

Восстановить исходный текст можно (если можно) только из сличения трёх списков либо подключая какие-то дополнительные внешние источники. Важнее и показательнее понять документ из самого себя. В этом случае опираться логичнее всего на внутренний источник доминирующего языка – на вполне понятные славянские слова. В принципе, обычно так и делают, принимая за основу грамматической конструкции многократно повторяющиеся знаки цифр и якобы уместные при них слова «лет» и «род». Но насколько возможна конструкция «нечто / некто х лет, а лет ему у»? Очевидно, что это бессмысленная, самопротиворечивая тавтология, оксюморон (слегка закамуфлированный средней частью): нечто есть столько-то лет (род ему то-то), но лет ему столько.

Обычно никто даже не задумывается о логической и грамматической невозможности такого сочетания семем, конечно, встречаясь в древнерусской практике и не с таким странным согласованием (ѿидоша ѥму; бъıвшю ѥму оубиша и Половци; послушавшю ему). Вот почему нет ни одного перевода, где бы эта конструкция не подменялась другой (а чаще интуитивно даже не дают перевода, чтобы подмена не бросалась в глаза).

Гильфердинг подменил субстантивный и реальный признак к «ему» на производный и номинативный (воображаемый) к «его»: «300 лѣтъ, Родъ его Дуло, а названіе лѣтъ его».

Златарски переинтерпетировал логическую конструкцию: Авитохол през 9-ия месец на 5650 [5500 + 150 лунна година от Р. Хр.], която дава дилом циклова година.

А. Карасик сменил грамматику и суть на перифрастическое толкование событий: «Авитохол жил лет 300, род его — Дуло, при нём путь водителей верблюдов» (Древнейшая Болгарская летопись // Вопросы истории. 1950. Вып. 5, с. 114 – https://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Bulgarien/IX/Imenn_bolg_knjaz/text1.htm).

П. Добрев полностью заменил сказуемое и подчинение: «Авитохол… вступил на трон в диломтвирем (змея, четвертый месяц)».

Ж. Войников подобрал метафору как знамение периода: «Авитохол жил 300 лет. Род ему Дуло, а его год (начало управления) дилом твирем (змея-девятый)» (Древнеболгарский календарь – этимология названия месяцов и годов – https://www.kroraina.com/zhv/dbolg_kalendar.htm).

Беспредметность подобных толкований хорошо заметна с любой стороны. З.А. Львова, без всякой задней мысли: «Относящиеся к правителю Коурт (Куврат) слова шегор вечем Миккола переводит как год коровы (быка, вола, буйвола, яка) третий месяц. Однако, сами по себе эти данные нам ни о чем не говорят» (“Именник” булгарских царей и Куврат, каган Великой Булгарии – https://zlatalvova.narod.ru/Bolgaria/10/imennik.htm).

Исходя из алогизма такого высказывания с такими понятиями, не может быть, чтобы составные элементы высказывания были такими понятиями. Не может быть, чтобы в тексте подряд были написаны слова «лет» и «род» в принятых сочетаниях. Тем более, что не только конструкция, но и титлованная запись позволяет другие чтения и требует восстановления других слов.

Однако не следует действовать наудачу и  сразу предполагать какие-то иные лексемы (даже явные вечемъ, вемь). Это будут лишь варианты другого установочного чтения. Нужно сначала понять абстрактную лексико-грамматическую конструкцию, цепь самотождества лексем, отыскав тем самым фактическую основу для восстановления. Действовать следует по законам и правилам лексической семантики. Ю.Д. Апресян: «Основной семантический закон, регулирующий правильное понимание текстов слушающим: выбирается такое осмысление данного предложения, при котором повторяемость семантических элементов достигает максимума» (Лексическая семантика. М., 1995 – http://rusgram.ru/sites/default/files/liter/ssfp/apresjan_lexsem.pdf). Конкретное приложение тех или иных принципов лексической семантики к практике производится мною в каждой работе по чтению текстов.

В очередной раз подхожу всё к тому же. Основой для восстановления являются древнерусские слова в ясном контексте, который подтверждает и формы, и смыслы слов. Сіі 5 кнѧз. дръжаше кнѧженїе обону страну дунаѧ. лѣт 515 остриженами главами. И потѡм преиде на страну дунаѧ. исперих кнѧз тожде и дoселѣ. А смысл одной фразы сообщения обязательно соответствует всему смыслу сообщения.

В основе конструкция «они держали там-то столько-то и так-то» (хотя дръжаше ед.ч. имперфекта: он-она-оно держал-а-о; ошибка ли это, заранее сказать нельзя). Для начала не важно, кто, где, как долго, важно лишь, каким образом. Обычно все (кто касался исторической предметности) меняют грамматику и переводят условно. М. Москов: «Держали княжение по ту сторону Дуная эти пять князей пятьсот пятнадцать лет с остриженными головами» (Именник на българските ханове. Ново тълкуване. София, 1988, с. 20). А затем условность истолковывают рационально. Чурешки: «Остригването в кръг, както и в Именника е скитски обичай… Основното пояснение за законността на властта е… владетелският белег — остриганите глави». Но буквально-то сказано «держали особым внешним знаком власти» – держали власть прической? Очевидно, что это бессмысленно. Держатель власти может иметь такие внешние признаки и атрибуты власти, но он никак не удерживает власть ими, с их помощью, их силой. Волосы Самсона или Цахеса могут дать колдовскую силу для управления реальной силой. Но средством приложения колдовской силы, действия, удержания все равно будет что-то реальное.

Какова категория действующей реальности, ясно из обоно. Слово указывает на важное местоположение у реки: удерживали власть с её помощью, с тем, что имелось у реки. Обоно, по Далю, – это маяки, мары, камни по границе. Т.е. сооружения, обозначающие границу, боны-укрепления границы (не случайна путаница и корреляция с омонимом «об оно» как предметная локализация грамматического смысла). В таком случае сказано, что пять князей держали княжением сторону страны по границе Дуная – в обонах, в пунктах речных бонов-обонов. Держали – тут обороняли, в качестве князей стерегли границу, организовывали и управляли обороной. Очевидно: стерегли северный берег от находов с южного (а потом перешли оборонять дальше, на Балканы). И вот эти боны по границе названы «остриженами главами». Очевидно, что коннотации стрижки головы ошибочны, навязаны ложным пониманием и правкой переписчиков. По лексико-семантической предикации говорится про остереженные главы, т.е. пункты наблюдения, по максимуму, это могут быть острожные главы крепостей, цепь форпостов (острог < остерег < костерег < гостерег от незваных гостей). Откуда взялся мотив стрижки? Всё просто – из произношения, которое было зафиксировано в исходном тексте. По-украински, остерегать – остерігати, остереженные – остерижени, которое при (неоднократной) переписке и превратилось в острижены.

С этой поправкой фраза приобретает вполне разумный смысл: Сии пять князей держали княжение обонѵ (обонами, в обонах) Дуная лет 515 острожными главами. Стоит осознать, что реально было за этими остережениями по Дунаю. Здесь с южной стороны в 1-4 вв. устраивался укреплённый лимес-граница Римской империи (как раз цепь форпостов, каструмов, кострогов). Сами римляне считали, что это они так защищаются от северных гостей-варваров. Однако именно римляне, начиная с 1 в., захватили эти земли и пришли в контакт с северянами (кем бы они ни были), которые непрерывно пытались отбить захваченные территории. С конца 4 в., уже в ромейской части, продвижение на юг стало более удачным. Где-то с этого времени мог быть и переход через Дунай. Но это лишь нижняя граница заселения-освоения. По историографии, только в 681 г. Аспарух основал Первое Болгарское царство. В самом деле пятьсот лет? Да, если думать, что речь идёт именно об этом освоении Задунайя – закарпатского, потом забалканского Загорья (обратите внимание, что точка наблюдения-называния опять на севере; её дальнейшее переосмысление и вызвало семантическую путаницу болг. планина-«гора», гора-«лес»).

Но в истории подобные события были неоднократно. Где-то на 1000 лет раньше на этих землях Мёзии (межии, пограничной территории) жили так называемые фракийцы (как минимум, скифы с характерными причёсками на макушках, что отмечено и Гомером, и Геродотом). Этот момент очень подходит к иудейской истории (может, о тех событиях исходно была речь, но потом наложились более поздние сюжеты, образуя миф). Потом фракийцы были якобы потеснены Македонской державой (но ясно, всё, что завоевал Александр, продолжало жить в своих традициях). А в новейшее время в 1940-е СССР восстановил границу по Дунаю, а потом и перевёл её на юго-запад вплоть до Италии (бывшего центра Рима).

В этой истории главная проблема в том, что, считается, никакого украинского языка даже в 15-16 вв., не говоря уж о 10-м, в том числе не н.э., не могло быть. Правда считается это в массовых предрассудках, по установкам, а при детальных разысканиях уже давно известно, что произносительные украинские особенности вполне себе древние (см. информацию и анализ, в том числе периодизацию истории языка в моей статье «Насколько украинский язык является русским» – https://inform-ag.ru/publications/316/).

В таком случае нужно посмотреть нет ли и в других местах явных украинских слов (не считая неоднозначных, общих с древнерусскими формами, вроде 3 л.ед. аориста приде, измени или днии). Таких слов без всяких усилий заметить можно несколько. Дилѡмъ-ділом (делом), верени-вірені (вверены, верные), `алем похоже на украинское (от але-только, но), хотя псили (тонкое придыхание) или другое титло позволяет восстанавливать по греческой орфографии самый разный звук (объяснения и примеры см.: «Из углов историографии. О нашей прародине, самоназвании и судьбе в связи с построениями С.В. Назина» – https://inform-ag.ru/publications/367/). Кроме того, есть формы, которые указывают через разночтение на типично украинское оформление: Вокиль – Оукиль (ср. вухо-ухо, вуси-усы). А с учетом возможных поправок неустроенной орфографии (ситуативно Ъ=Ь=ѣ), угадывается в житъ украинское життѣ (житті́, жизни). С добавлением вечемь, вемь, читем ясно, что большая часть этих восточнославянских слов относится не к именам собственным, а к загадочным терминам. И все эти слова имеют что-то общее в семантике – социально-организационную жизнь, в самом деле життя: делом, вверены, вечем, ведаем, чтим. Намёки на деяния князей гораздо уместнее в перечне их правления, чем дополнительные даты (дубли в другой системе счета).

Если это не случайность, то общность смыслов должна быть выражена и в славянском грамматическом согласовании ближайших слов. Она, кстати, на виду в уже приведённых словах: в одном слове пары представлены сказуемые в наст.вр. (вверены, ведаем, чтим) во втором – управляемые формы косвенных падежей (делом, вечем). Причём, порядок главного и зависимого слов свободный, что нормально для славянских языков. Но создаёт проблему установления главного слова в случаях типа дилѡм твиремъ (может, тут не ділом, а ділiм-делим или делаем с усечённым диалектным окончанием: мы дела́(е)м; и тогда омега полностью оправдана) или шегоръ вемь – вряд ли два глагола (значит вемь не случайно с титлом – вечемь). Подобные формальные приметы согласования есть и в остальных парах. Часть слов стоит в явном тв.п. ед. или д.п. мн. (шегоръ твиримъ, шегоръ алемъ, соморъ алтемъ), из чего следует связь сильного глагольного управления с переходностью действия на предмет (бить кулаком, мешает пальцем, помогают детям). Если так, то сразу ясно, что в окончаниях главных слов сделана ошибка. Оръ не может быть глагольным окончанием. Как минимум, вместо ера должен быть ять, подходящий для древнерусской или украинской форм (по типу иду-иде-идет-идем, беру-бере-берет-берем), или носовой, по польскому типу (я иду-idę, они идут-idą, берут-biorą): шегорѣ / ѫ, соморѣ / ѫ (последнее совпадает для древнерусского с окончанием имперфекта или аориста 3 л. мн., что возможно без стандартных суффиксов лишь в древнем типе аориста: они могѫ-(с)могли, двигѫ-(с)двигли; перевод адаптирован под современное прошедшее). Нет никаких сомнений, что переписчики могли не воспринять старый способ обозначения носовых (через титлованную приписку М, Н, Л), из чего следует, что и подобные приписки, имеющиеся в тексте, можно воспринимать так же. Так или иначе, кроме древнерусских и украинских особенностей оформления и произношения, нужно ожидать и польских.

Несмотря на некоторые очевидные слова и подходящие формы согласования, восстановить семемы всех слов из приведённых написаний невозможно по наитию. Как сказано, нужно понять абстрактное лексическое высказывание, которое мнимо передано грамматической конструкцией «нечто есть столько-то лет, но лет ему столько». Главными для понимания семантики являются, конечно, постоянные этой повторяющейся конструкции – лтѣ ему, которые считают записью слов «лет ему», но которые должны соответствовать значениям обнаруженных украинских сочетаний.

Как я уже замечал, это слово в значении годов, моментов, не могло быть употреблено дважды в одной фразе. Как минимум, один раз должно быть что-то другое по значению, но вполне омонимичное по форме. Такое слово есть и в древнерусском, и в украинском, и в русском языках: лѣть, літь, леть. По Далю, «льзя, свобода, воля», т.е. форма свободной организации жизни, льгота, лего́та, вольгота. Укр. лiть добавляет ещё «течка», «повод к оплодотворению», говоря расширенно, исток жизни. Это слово было очень распространённым в древности. С ним произошли и названия людей и земель (людзей, лидов, литов, литвин, литвы) (более подробное обоснование см. в статье о Назине).

Несомненно, что это значение точно соответствует предположенным социально-организационным значениям загадочных словосочетаний. Каждая фраза перечня заканчивается сообщением, что исток жизни и деяний упомянутого князя, свобода развития, изливание, леть ему дана кем-то или чем-то. Это значит, что сказуемое словосочетания указывает действие давания, а дополнительное слово – персону или средство давания. Сказуемое может быть глаголом, причастием какого-то из выявленных языков (древнерусского, русского, украинского, польского), а зависимое слово – существительным в косвенном падеже. При этих ограничениях смысла большинство сказуемых и вспомогательных слов легко восстанавливаются по древнерусской грамматике из имеющегося незначительного искажения (главные технические поводы восстановления указаны раньше, поэтому не оговариваю подробно ни их, ни нормативно грамматических).

А леть ему дилѡм тверимъ (твиремъ) – дела́(е)м тве́рим (делаем с тве́рем, беспредложный тв.п.).

А леть ему дохсъ втиремь – даху съ твирем (давали с тви́рем, с украинским произношением).

А леть ему шегоръ вечемь – ще-корѫ, це корили вечем (судили > щек-орѫ, цекали, кликали вечем) (ср. болг. цъкам-кликать, укр.чекали, пол. czekały-ждали).

А летѣ ему верени `алем (с учётом непонятного титла над А, написанной очень странно ) – ввірені колем (вверены колом-кругом, ср. пол. kołem, całym-целым, всеми, возможно, ulem-ульем, а то и аулом, ср. тур. âlem-мир, люди).

А леть ему теку читем – текой-декой (деревянной книгой) чтём-вычитываем (ср. пол. teką czytamy).

А леть ему дванше хтем – давѧше хотем (давалась-давилась прихотью).

А леть ему тахалтомъ – даху (дашя) литом (давали/ дали с литом, с простым людом).

А леть ему шегоръ твиремь – це корили с тверем.

А леть ему име шегор алемь – имя це корили колом.

А леть ему соморъ алтемь – сам-орѫ латем (сам-орали с латем, кликали вместе с ? латином)

А ему дилѡм тѷтѡм – а ему дела́(е)м tytuł (ему делаем, даём титул, власть).

Все сделанные правки относятся не к тем ранее отмеченным ошибкам и недочётам, что совершили последние переписчики, а, не считая случайностей, к тому, что они уже наблюдали и отразили как данность. Выбор сейчас исправленных знаков делал протопереписчик эпохи до 9 в., до широкого распространения и узаконивания старославянской орфографии. Это была в самом деле неустроенная орфография.  О и А плохо различались (не удивительно, везде слабые безударные позиции), согласные могли путаться по способу  образования (Т-Д) или обозначаться одним знаком (Ш для Ц, Ч, Щ или т.п.), еры не имели строгого орфографического положения, слова опознавались по опытной авторитетной передаче. Кроме того, эта неустроенная орфография, упомянутая Храбром, (по всем признакам похожая на какую-то разновидность этрусского письма) непроизвольно вызывала путаницу греческих и латинских письмен. Очевидные примеры: I и l (L), В (b) и В (в); Y, У, Ѵ (ижица), V и U; N, И, Н (н) и Н (h); лигатура λλ и М или N. Вот почему сейчас проведены (по выявленному лексико-семантическому целому) логичные вставки гласных и согласных, ожидаемые метатезы, замены (М-Л в титул, Т-Д в сказуемых).

Стоит осознать полноту семантики этих отрывков, как сразу понятно, что леть описана так, что это касается в каждом случае не столько вольготы одного князя, сколько распространяет состояние всего народа или общества. Речь явно о состоянии при княжении такого-то, определённого типа, не обязательно племенного, фамильного рода. Возможно, и форма князь тоже появилась по ошибке (не случайно почти во всех случаях написано с титлом, а в Погодинском списке везде через зело – кнsь). Так ли это, проверить можно, лишь расшифровав родовые имена в правильном согласовании средней части с начальной и концевой. Всего таких имен пять-семь: Доуло (Доѵло, Дуло), `Ерми (Êрм ҃и, тЕрми), Вокиль (Вокилъ), Вихтунъ Винех (как дополнительное имя Кормисоша из рода Вокиль), Оукиль (Оѵкиль), Оугаинъ (Оѵгаинъ).

По идее, имя племенного рода сразу даёт отсылку к народу или территории проживания народа. Вот почему историография непрерывно подыскивает подходящие имена во внешних источниках. Ошибка в том, что это всегда лишь аллюзии. Хотя прежде бы нужно критично, правильно прочитать данные имена. Сначала просто выверить написание и возможное озвучивание.

Конечно, явных графических и словесно-языковых возможностей для их уточнения совсем не много. Дуло, очевидно, склоняется (Дулов, Дулы). Но как славянское слово оно в уже открытом контексте бессмысленно. Если даже допустить подстановку Т, получим род Туло. Это даёт лишь аллюзии с легендарным островом Туле или нашей, приокской Тулой. Запись Ерми, если считать её не случайной, слишком неопределённа, по минимуму, допускает какой-то согласный в начале: керми, терми, мерми, перми, а по максимуму – какое-то сокращение. Если даже князь был из племён мери или перми, это мало проясняет ситуацию, хотя и указывает конкретный этнический элемент.

Наиболее ясно риторически противопоставление родов во фразе: Сий же князь измѣнил роду дулов, говоря (о) вихтунь винех. Если последние слова воспринимать из украинского произношения, то они вполне значимы. Винех – м.п. (о) вынах (о рожденных, вынутых). Віхоть-пучок, мотивационно: вих-вис от чего-то (ср. рус. вихор, висок, вехотка). Вих-тун, учитывая древние массовые названия Дона Танай, Танаис, Тан, Туна, – от, из пучка Дона. В целом – из пучка вынутых на Дону, из вынов круга Дона. Таким образом, в тексте утверждается не прямое кровно-родственное наследование, как, видимо, было раньше при родах Дуло и Ерми, а воспитательное, образовательное. Так или иначе акцентировано, что главным является племенная работа всех родов.

Как уже говорилось, имена Вокиль, Оукиль тоже нужно воспринимать с учётом украинских навыков. Это касается не только протетического В, но и концовки слова. В русском и украинском есть случаи словообразования, где Л генетически соответствует Й. Мотивационно отсель < от сей ли; сколь < с кой ли; сколько, кілька-несколько < с-кой-ко. И в формантах это то и дело проявляется (действо-дельный, житель-житейски-жительски, ловчий-ловчила). В значимых словах наиболее наглядно кол = кий (клин, клей-клий). И технически, при переписке l в конце вполне могла быть случайной заменой I. Наконец, работала древняя форма называния деятелей, которая позже заместилась более рациональной: лелеять – лель – ляля,  учил – училка – учитель, сей – сеяль – сеятель. И в упомянутых именах наиболее естественно написание из подобного словообразования. Вокили равно земели Оки, окийи, окичи, отичи по Ѡцѣ рѣцѣ (как и поли-поля-поляне, сули-суляне, земеголы). Речь идёт о представителях рода с Оки, которые выбраны или назначены для управления родом. Если Оукиль не то же, тогда у-кий-ли, при-кие-не (при коле-центре), будущие киевляне. Оугаин тоже если не представитель Оки-иной, то воугоуин, волго-вын (с отзвуками украинского произношения).

Если так, то во всех случаях в самом деле в качестве родового имени правителей называется место их происхождения или назначения: Тула (вятичей-вотичей), меря или пермь, Дон, Ока, Кий, Волга. Все имена хорошо соотносятся с уже упомянутыми тверями и литами. Так или иначе всё это народы русской истории, издавна живущие на Русской равнине (от Белорусской гряды до Урала, от Кавказа до Ледовитого океана).

Однако самих имён совершенно недостаточно для понимания не только коннотационно упомянутой родовой работы родовых правителей, но даже грамматической конструкции. Схема высказывания, как она уже открылась: такого-то життя лет столько-то рдѡ ему такого-то, а леть ему такова. Жизни лет – явная подлежащная группа (перифраз с подразумеваемым главным членом срок, период). Связанность его такова, что риторически и стилистически требует от числительного-сказуемого разговорного распространения в том же склонении, что и «лет» (жизни лет – пять лет, жизни лет – сто дней). В качестве распространения числа не может быть род, но только какая-то косвенная форма. Как и предполагалось, здесь уместнее старый вариант рѣдъ (общий для ряда и рода), укр. рiд. В нужном числе и падеже – «столько-то рѣдw», где омега обозначает ОВ (в украинском произношении ОУ, в польском УВ): редоу-рядов, пол. rządów. Технически буква одновременно отражает функции греческой гласной омеги и латинского согласного диграфа VV (w) (видимо, было редѷv, редiв). На письме их легко отождествить, как и ряд других греческих и латинских букв. Если что-то воспринимается одной буквой, то при переписке совершенно естественно в согласии с пониманием переписчика производится унификация и замена. Подобное наглядно наблюдалось в разных списках именника для оука, ука и ижицы в одних позициях. И это делалось не только древнерусскими переписчиками, но и вполне себе образованными современными докторами наук.

Вполне очевидно, что ни одно из имён собственных не может быть распространением для этой конструкции: того-то жизни лет – столько-то рядов ему Дуло. Гораздо уместнее будет: столько то рядов ему дiла-дела. Т.е. жизнь тянется как общее дело жизни в долгих рядах конкретных дел. Тем более, что и дуло легко может быть автоматическим исправлением дѵло, точно отражающим укр. дiло. Правда такое чтение смущает слишком общим, необязательным смыслом суждения. Хотя общее место в начале любого риторического периода вполне допустимо как обобщение, дальше это слово избыточно повторяется ещё много раз.

Проблема решается с учётом, что ряд-ред – все же не абстрактная последовательность, а прежде всего колено рода, поколение. Речь идёт о жизни-деле многих поколений, буквально о Тiле-теле поколений. Правка вполне допустима в этом случае, но думается никакой однозначности в исходнике и не было: дело-тело, начатое триста поколений назад, понималось в звуковой и смысловой диффузии: тело поколений не может развиваться вне дела рода-рождения колен, их питания и воспитания родом отцов и матерей. Тело Рода и есть совокупное тело всех поколений. Это же есть подлинное Дело Рода в его бытовых и сакральных смыслах. Именно поэтому оно должно было многообразно варьироваться и на словах (дело рода, род дела, ред дела, ряд тела), и в проявлениях тел, дел и родов, наследующих предкам при дроблении, умножении племён и дел. В том числе слово должно было отложиться и как собственное имя рода Дѷло (Дуло, Туле), который, вероятнее всего, был головным, первопредковым родом или именем, а все далее упомянутые – чем-то примечательными, местными или производными.

Но в качестве местных онимов остальные слова совершенно бесполезны для понимания называемой разновидности родового дела. Смысл может быть только в том, что так назван материал народонарождения в каждый период, субстраты культивируемых родов. Столько-то рядов-колен ему дела-тела (любого), столько-то рядов ему (тела) мери или перми, столько-то рядов вынов Дона, выходцев с Оки, Кия, Волги. Хотя первое имя Дуло по максимуму выделяет надличное значение и суть родового дела тела (по производству тела человеческого рода),  в конце концов оно воспринималось непонятным онимом. Это и не удивительно за давностью названных лет в триста, сто, шестьдесят и т.д. поколений. Удивительно, что в памяти, пусть и искажённо, сохранились акторы последующего народонарождения.

Нужно знать, что эти родовые имена в том или ином виде записаны во множестве древних источников. Я неоднократно показывал и объяснял это при разборе и чтениях самых разных текстов и надписей. Наглядные примеры к случаю. Теларущ (тела-дела решатель) на ковельском копье (подробности в статье о Назине), агафирсы Геродота (ока-тарцы, земели Оки), акациры Иордана или унны (выны) акатиры-аказиры Приска Панийского (люди Ока-тары), Кий-рань(ний) на шлеме из Негау. По другому быть и не могло. Если в одном древнем тексте упомянуты реальные субъекты исторических событий, то они обязательно проявились и во множестве других исторических документов. Таким образом, историографически, начиная с аллюзий, тоже можно что-то найти. Сложность лишь в том, чтобы правильно прочитать слова во всех случаях и обнаружить не мнимые, а действительные сходства. В качестве восстановления подлинного контекста требуется системная проверка источников и их чтений. Я и делаю это посильно уже лет 15 во всех своих историко-филологических чтениях (проверках чтений Бояньих гомов, Влескниги, текстов о Волге, эпизодов летописей и хроник, глаголических и рунических памятников и надписей на предметах). Результаты проверок легко найти, пролистав журнал «Четьи» (в том числе «Четьи-История» – https://inform-ag.ru/index/4/). К сожалению, моё методологическое обоснование требующихся работ и приглашение делать их коллективно, системно, остаются без ответа: Сборка плана истории (О теоретико-практических работах по восстановлению прошлого) – https://inform-ag.ru/publications/271/. Впрочем, и за всю жизнь я не нашёл людей, которые хотели бы заниматься наукой честно и бескорыстно. И это не случайно, ибо никакой системы науки и государства в России после распада советской системы до сих пор нет. Нынешние правители и их обслуга изо всех сил сдерживают и материальное, и духовное развитие страны, замещая его лишь своим личным и клановым развитием, своей хотью.

Из этих наблюдений ясно, что ещё меньше могли пониматься в первоначальном смысле и те слова, которые поданы как личные имена князей. И ещё меньше шансов понять их изнутри, из правильного прочтения. Нужно не только правильно восстанавливать слова, но и обязательно соотносить их с известными историографическими именами и событиями и закономерностями исторической фактологии. А это чаще всего невозможно, потому что правильные чтения либо неизвестны, либо их вовсе нет, а толкования событий истории находится на наивно-мифологическом уровне, когда сказки, легенды и святые книги всерьёз принимаются за источники фактов.

По этим причинам ограничусь намёком на расшифровку и покажу лишь то, что лежит на поверхности в самом тексте и что соотносится с разными источниками по моему опыту (хоть и кое-как частично обнародованному за много лет, но не востребованному). Доказывать на этой стадии ничего нельзя, да и не нужно. Достаточно просто предъявить содержание.

 

Даже по конструкции первой части стандартного высказывания (такого-то життя лет) видно, что речь идёт не о персонах князей, а о примерах, опытах, способах життя, выживания (которые поддерживались способом племенного родонарождения). Само собой, поскольку речь идёт о древних, неизвестных способах житья, то слова нам и непонятны. А любое непонятое легче всего привести в видимость понимания – превратить в оним, в имя, не нуждающееся в толковании (подробно я это рассмотрел при восстановлении глаголического прообраза списка имён из русско-византийского договора: Выключение установок. О чтении имён русских летописей – https://inform-ag.ru/publications/336/). Но теперь, когда ясно абстрактное риторико-семантическое значение всех первых псевдоимён фраз, можно иначе отнестись к анализу формантов каждого.

Кто-то всегда пытался это делать. Например, Чурешки: «Името Авитохол, позволява да бъде разчленено на „Ави“ и „тохол“. Така то получава възможност за сближения с еврейското „Ави“ (Аби), което значи „баща“, родоначалник… Ако разчленението на „Ави“ и „тохол“ поначало е правомерно, то следващата част от думата ще бъде или „тохол“, или „то“ и „хол“. Техните значения са неизвестни, защото в българският език не съществува сродна дума, нито пък в старославянския или в гръцкия език» (с. 20-21). Лучше вариант: «А Витохол… четене на Витохол като двусъставно име. На старославянски език двете разчленени думи имат своя смислен и исторически обоснован превод. Втората част — „хол“ — най-общо означава „неженен (в смисъл на аскетичен), благочестив“. Съществува и друга възможност — да се преведе като „конска гърбина“… Първата съставка „Вит“, несъмнено значеща княжеска власт и служеща за епоним» (с.21-22). Как видим, он исходит опять же из некритически воспринятой записи, из номинативного значения формантов и с опорой на какие-то произвольно выбранные языки интерпретаций. Уместны языки, если обобщённо, только славянские. Любое имя или корень – только в самом нарицательном, безличном смысле. Например, точнее понять Авитохолъ как «ави то холь» – ових (овых, овѣх) то холь, таких-то холений, забот… Это полностью соответствует лексико-семантическому заданию фразы, но, конечно, допустимо только простонародной орфографией ави-ови.

Но возможности записи нужно рассматривать ещё внимательней. Как я уже замечал, А в Авитохол в двух списках из трёх разными переписчиками написано с сомнением, что было в исходнике. Уваровский позволяет не только О, но ещё что-то: отивитохолъ, т.е. отиви то холь (ср. по үстроєнью ѡтьню, и имѣньӕ ихъ ѡтьӕ, на столъ ѡц҃ь наших̑, ко ѡцемь своимъ). Перевод в контексте не требует искажения грамматики, только восстановления краткой формы: отьеви(х), отцевых-то холений жизни лет – триста рядов ему дело.

Эта общая мысль поддерживается и следующими словами, если их восстановить по заданному смыслу.

`Ирниигъ – жирни (< γирни) иг життя. Жизнь на ярных, богатых жиром-кормом-прибытком землях (ср. лат. iūgerum-мера земельной площади, ср.-в.-н. jiuch-мера земли, норв. eng-луг; иго-ясак, от яһаҡ, игак, т.е. иго и гак. Неустоявшаяся орфография как в жираф-гираф: ит. giraffa, исп. jirafa, фин. kirahvi).

Гостунъ наместникъ сьї – кочун на местних сьи, кочевье на местных съи(х), съестных сеях, лакомых веях, лугах самосевов (ср. гол. wei, англ. meadow, пол. łąka).

Курт… дръжа – корт (надел самосевов, огород)… поддерживал (т.е. кормили корты пашкортов, чинки тингов, юрты орд разных мест и времён).

Безмеръ... ардѡ сему дуло – без мер ороду сему дело (без специальных мер, без руководства, происходило семя- и народонарождение).

И потѡм преиде... испе(ре)рих – пришел в весь-рерик, у-весь-по-рику (по речам-року-выбору веси-деревни и управитель по делу-вещам), появился порядок местного управления (рюрик < род-рек, выбранный вечем или старейшинами глава; ср. укр. увесь-весь, річ-вещь), а вслед за этим – появилась власть, государство.

Тервень-тервель – тар вёл, правил тарой, хозяйством на земле (лат. terra).

Твирем(ь/ъ) – твірем, производством вещей (велось дело) (понятно, слово ассоциировалось и с тверями, давая их первую мотивацию: с твирями-творцами).

Севаръ – сѣв-вары, сей-варами, посевными вирами, командами (велось дело) (несомненно, отсюда и северы-северяне).

Кормисошь – кормила сажь, посадки растений.

Телець – телицы, отёлы, рождение людей (были делом).

И сїи` иного рда. Оумѡръ – и сйи(шя) иного рода умеры, и сошли иного рода ограничения, порядки.

Если это не имена князей, то что могло быть скрыто под титлованной записью княз или кнsь? Можно вспомнить кнес терема из Слова о полку. Но какой-то элемент конструкции, кажется, совсем не уместен. Однако с ним пересекается кнея (колок, околок леса), пол. knieja-лес, чаща. Такая кнея, кон в лесу, в деревах, в веш(к)ах как нельзя более подходит для населённого пункта, деревни, веси на самой первой стадии оселения-оседания в вещах (пол. kolonia < коло-кния, коло-село, околоток, околица). По имеющемуся контексту под кнеей подразумеваются места постоянного расположения, зоны проживания и выживания больших групп людей.

Теперь можно дать текст в целом. Поскольку древний прообраз был неизвестно каким и правильный древнерусский текст восстанавливать нельзя, предлагаю вариант полуперевода, который передаёт открытые смыслы в имитациях правильных форм, а кроме того изображает вероятные произносительные акценты, как-то отражённые переписчиками разных эпох и дошедшие в известных отзвуках (лит = лiт, лет, лёт, один цикл поколения, круг, веха времени, возможно, сопоставимый с веком-жизнью одного человека в 60-80 лет); ред – род, ряд, последовательность рождения и развития кругов поколений). Прошу обратить внимание, что в общем контексте, некоторые детали удалось уточнить.

Отиви то холь житти лет – 300 редов ему дило, а леть ему дила(е)м (с) тви́рем.

Жирни иг житти лет – 108 редов ему дило, а леть ему дила(е)м (с) тве́рим.

Гощун на местнихъ сьи(х) – два лита редов ему (п)ермы (переменных), а леть ему даху с тви́рем.

Корт  60 лит держал редов ему дило, а леть ему ще-корю(ли) вечем.

Без мер 3 лита ороду сему дило, а леть ему ще-корю(ли) вечем.

Сии 5 кней держаше (держало) княжение обону страну Дунаѧ лит 515 остерижеными главами.

И потом преиде на страну Дуная (в)есь-по-рикы (реку, рiчам) кней.

Тожде и дoселе (в)есь-по-рикы кней – 61 лит редов дило, а лети ему вверены колам(и).

Тар вёл – 21 лит редов ему дило, а леть ему декой читем.

Твиром (творением) – 28 лит редов ему дило, а леть ему даваше (давяше) хотем (хотением).

Сев вары – 15 лит редов ему дило, а леть ему дашя (с) литом.

Корми(ла) сажь – 17 лит редов ему оки(лей) (окичей), а леть ему ще-корю(ли) тви́рем.

Сей же кней измѣни (поменяла) реды дилов, рекше (о) вих-дун (пучка Дона) вынах.

7 лит ороду сему у кий(лей), а леть ему име(ны) (поимённо) ще-корю(ли) колом.

Телицы – 3 лита редов волгавын(ов), а леть ему сам-орю(ли) (с) латем.

И сйи(шя) (сошли) иного реда умеры (порядки) – 40 дней рядов ему у кий(лей), а ему дила(е)м титул.

Очевидно, что семантическая расшифровка и интерпретация всего сообщения требует отдельной работы, не столько лексико-семантической, сколько историографической и историологической. Лично мне она не очень интересна (я подобных работ проделал множество, но не добился не только отклика, но даже публикаций в профессиональных изданиях или издательствах – даже за свой счёт). А публике и спецам такая работа пока не нужна, поскольку они и так всё знают, и знание их незыблемо.

 Но и без специального толкования понятно, что названы какие-то важные периоды человеческой истории, порядки рода совокупной протяжённостью, как минимум, поколений в 600, не менее 15 тысяч лет. Это где-то вдвое дольше ветхозаветной хронологии. С учётом значения последней фразы можно угадать момент составления текста. Сказано, что некие кияне оказались под контролем латей, были ограничены в правах, видимо до 40 дней в году, но при этом свой титул передавали захватчикам. Если мыслить под латями латинов, то захват ими Апеннинского полуострова и подчинение всех других племён случились в 3 в. до н.э. К этому времени уже неизбежны проблемы с какими-то киянами. Есть документальное подтверждение. История надписей на шлемах из словенского Негау разворачивалась в 5-2 вв. до н.э. Одна из надписей была административным опознавателем: «Гачи ксязни свива Кий[раньу]» (казаки княжеские круга Кия-раннего, южного, т.е. будущего г. Kranj Крайны) (Баяны предков – https://inform-ag.ru/publications/375/, кратко эти и другие сведения собраны в «Документах подлинной истории» –  https://inform-ag.ru/publications/387/). Где-то в 1 в. до н.э. шлемы были закопаны – власть Кия закончилась. Ещё раньше подобная экспансия началась в окологреческой ойкумене. На Лемносской стеле (6 в. до н.э.) прописаны алхвеи (пришельцы ахеи с реки Ἀλφειός), которых тоже пытались сдержать местные кияне (Путаницы по этрускам – https://inform-ag.ru/publications/380/). В таком случае алтемь является вполне точной перезаписью для алхвеи из этрусских букв, переложенных в греческие αλθει. Греческое койне (общий письменный язык) сложилось к 3 в. до н.э. Сообщение о древних порядках рода могло быть написано в промежутке 3-1 вв. до н.э. Автор был первым переписчиком с этрусско-греческих источников, поддержанных устной передачей, и точно формулировал смысл, несомненно, хорошо представляя библейское время этих событий (хотя и путался с количествами, толком не понимая произведений лит и редов). И его хронологическое представление каким-то образом (видимо, через промежуточные сборники) было усвоено первым составителем Еллинского и Римского летописца (первой редакции), вставившего фрагмент в нужную эпоху (в начало, перед историей о Навуходоносоре).

По этим причинам текст сохраняет и как-то отражает отзвуки этрусского, греко-латинского (возможно и глаголического) письма. Если соотносить восстановленный текст со всеми замеченными промежуточными, более поздними вариантами, многослойность каждой фразы бросается в глаза. Динамика изменений, если её представить последовательно, лучше всего покажет, как развивались системы письма и как менялось образование и мировоззрение. Переинтерпретация каждой переписки влекла за собой изменение исходных смыслов и слов, переразложение конструкций, правку, но вместе с тем и унификацию грамматического согласования в какой-то одной уклончивой форме, общей для каждой фразы. Сама многослойная конструкция является наглядным выражением мифа, чем это сообщение и стало за тысячи лет переписок.

Каждое новое погружение в текст, несомненно, все более зыбко и кажется необоснованным. Однако у нас есть универсальный инструмент анализа – матрица родового человеческого языка, почти без искажений сохранившаяся в русском языке и легко ощутимая при любом системном внимании. Надёжным основанием любого погружения является необъятный космос лексической семантики родового русского языка, за всю историю человечества породившего, начиная с его зачаточных состояний, прямо и косвенно не только славянские, но и все остальные языки (самое короткое предметное объяснение и логическое доказательство «Число как мировидческая модель языка и истории. Система русских слов счёта в сравнении с другими в исторической и этимологической последовательности» – https://inform-ag.ru/publications/210/). Мы многое забыли в этом космосе и, кажется, даже утратили, но мой небольшой опыт показывает, что восстановить не составит сверхъестественных усилий. Было бы желание и была бы жива наука в правильной организации. Всё остальное – дело лет.

---

Книга по этой теме, добавленная для продажи:  "Модель историко-языковых реконструкций. Инакомысленные материалы к теории ср.-истор. языкознания. Кн. 1. Выборочная история лингвистики. 2012, 496 с."